Возле входа застыли двое красноармейцев. Вытянули шеи, раскрыв рты, смотрят в темный проём двери. За их спинами замечаю озабоченное лицо Котлякова. Проклятье! И так времени нет, в любую секунду станичники могут увидеть, чем мы сейчас занимаемся. А бойцы вместо того, чтобы по-быстрому запрыгнуть в грузовик, как нарочно топчутся на месте. Не теряя времени на разговоры, хватаю ближайшего ко мне бойца и практически забрасываю его в будку. Благо, что весит он не много. Самое большее — килограммов шестьдесят. Второй красноармеец, уже без моей помощи, пулей залетает внутрь. Следом проворно заскакивают остальные.
Впереди надсадно кашляет Шипилов. Мельком взглянув на выгнувшиеся в другую сторону рессоры, бегу к нему. Андрей промывает глаза водой, зло шипит и кроет по-черному Торопова. Тот, льёт в подставленные ладони Шипилова воду из фляжки и робко оправдывается.
Оказывается, что открытый «Мерседес» удивительным образом не подходит для передвижения по грунтовым дорогам. Пыль, поднятая мотоциклом, попала в глаза и полностью ослепила Андрея.
— Просто чудом доехал! Чудом! — раздраженно рассказывает он. — Глаза песком засыпаны, боль такая, хоть из машины выпрыгивай! Слезы по лицу ручьём текут! Ничего не видно!
— А как же сами немцы по дорогам ездят? — недоуменно произношу я, тут же догадываюсь. — Подождите! У них же очки специальные для этого дела имелись!
— Точно! — радостно вскидывает голову Андрей. — Противопыльные! И как я про них забыл! Сейчас посмотрю!
Шипилов подбегает к «Мерседесу», быстро отстегивает ремни на брезентовой пассажирской двери и лихорадочно копошится в салоне. Торопов виновато улыбается, и смущенно произносит:
— А у меня они на ручке сцепления висели. Две пары. Я их в коляску бросил.
Будка ходит ходуном, оттуда доносится веселый смех. Стучу кулаком по нагретой солнцем обшивке.
— Что там у вас?
— Кутяубаев проснулся, — глухо отвечает Павел. — С перепугу на станок токарный полез. Еле сняли!
— Отставить разговорчики! — рычу я, с трудом скрывая улыбку. — Развели тут, понимаешь, сплошную демаскировку и прочие безобразия!
Кто-то из красноармейцев коротко хохочет, но тут же раздается окрик Котлякова и в будке становится тихо.
— Нашел! Можно ехать! — счастливо кричит Шипилов и заводит мотор.
Толик вопросительно смотрит на меня, дожидается моего кивка и бежит к мотоциклу. Внезапно мне становится очень неуютно. До этой секунды всё шло хорошо, и не было никаких причин для волнений. Что происходит? Панически оглядываюсь по сторонам. Вокруг всё спокойно. На дороге никого не видно. Нет ни малейшего повода для беспокойства.
Меня изнутри сжигает отвратительное чувство беззащитности. Трясу головой и чтобы хоть немного успокоиться, опускаю ладонь на автомат. И тут осознаю, что выскочил из кабины, оставив оружие на пассажирском сиденье. Подпрыгиваю на месте и сломя голову заскакиваю за руль. Дрожащими руками трогаю «шмайссер», завожу двигатель и сигналю ребятам. Мотоцикл трещит мотором, Толик низко пригибаясь к рулю, громко газует и наша колонна трогается с места.
Через минуту с досадой обнаруживаю, что так и не снял газбанку и не вытащил лопатку из чехла. А следом вспоминаю, что не налил, свежую воду в канистры. Тьфу ты! Ребята в лагере меня убьют! Обрубками штык-ножей на мелкие лоскуты порежут. И будут абсолютны правы. Сам-то я, от души напился ледяной колодезной водичкой. Может вернуться к пруду? Здесь же с экологией всё в порядке. Вода чистая, не то, что в наше время. Без скафандра скоро и в Дон не зайдешь. Впрочем, этот вариант отпадает. Чтобы добраться до канистр, нужно полностью освободить проход. А это значит, придется выгружать немцев. Да уж. Дела.
Поняв, что ситуацию не исправить и меня ожидает неминуемый нагоняй, я расслабляюсь и следующие несколько минут грустно кручу баранку. Впереди отчаянно пылят мотоцикл с «джипом», регулярно жалобно поскрипывает подвеска, а в кабине назойливо жужжит крупная муха. И когда только залететь успела?
Снова протяжно сигналит Шипилов. Останавливаю машину, вешаю автомат на плечо и спрыгиваю в дорожную пыль. Ко мне подбегает Торопов, протягивает рацию.
— Еле метку на дороге заметил. Хорошо, что ты круг большой нарисовал.
Включаю рацию и вызываю лагерь.
Снова протяжно сигналит Шипилов. Останавливаю машину, вешаю автомат на плечо и спрыгиваю в дорожную пыль. Ко мне подбегает Торопов, протягивает рацию.
— Еле метку на дороге заметил. Хорошо, что ты круг большой нарисовал.
Включаю рацию и вызываю лагерь.
— С вами всё в порядке? — обеспокоенно хрипит в динамике голос Новикова.