— Сходи-ка к конуре, посмотри.
Мальчик вышел посмотреть. И что увидел: из-под лежащей суки выглядывали маленькие игрушечные лапки с белыми коготками и тонкие хвостики с белесой редкой шерстью. Лапки и хвостики беспокойно шевелились, доносились недовольные попискивания щенков, ищущих соски, и сочное торопливое причмокивание других, кто счастливо обладал молоком матери.
Вслед за сыном подошёл отец. Он криво уставился на суку и усмехнулся почему-то горько. Потом резко наклонился, сдвинул её ногой, схватил одного щенка за задние лапки, перевернул. Сказал: «Щенок-кобелёк». Схватил второго, потянул кверху. Но щенок намертво всосался в розовый пухлый сосок, обхватив его такими же розовыми лапками. «Ох, и жадный ты!» — сказал хромоногий, не то сердясь, не то поощряя. Взглянув между задних лапок щенка, отец опять сказал: «Щенок-кобелёк». В выводке всего одна сука и восемь кобелей как на подбор!
Отец опять усмехнулся и печально сказал:
— Сын мой, ты мечтал об упряжке — вот тебе целая упряжка. И смотри, какая будет отборная красивая упряжка: все кобели одной масти!
Мальчик счастливо запрыгал, прибежал к матери:
— Мама! У меня будет самая лучшая упряжка!
— Когда станешь большой, тогда будет и у тебя лучшая упряжка, — ответила мать.
— Нет! Сейчас у меня будет самая лучшая упряжка! — возразил десятилетний мальчик.
— Но ведь сейчас лето… И щенки ещё не подросли… — сказала мать.
Наступила осень, дождливая, ветреная. Хромоногий каждое утро выходил из то-рафа, всматривался в даль, туда, где лесистый хребет зазубренными вершинами вгрызался в низкое тяжёлое небо. Иногда шквалом разрывало тучи, и между ними голубыми прогалинами пробивалось небо. И тогда хромоногий облегчённо вздыхал и шёл готовить рыболовные снасти. Но зря он это делал: следующий шквал приносил новые тучи. И землю заливал дождь, крупный, холодный.
Хромоногий не успел за лето заготовить столько юколы, чтобы быть уверенным, что весна не принесёт беды. Он ещё надеялся на осенний ход кеты. Но этот ход или задержала непогодь, или кета прошла незамеченной в бурных потоках разлившейся реки.
Всему бывает конец. Конец наступил и шторму.
Вышел хромоногий на реку, хотя знал: рискованно ставить сети, когда река озверело вырывается из русла.
Вышел хромоногий на реку, поставил сети. И тут же был наказан: бурное течение бросило на его сети огромное суковатое дерево. И от сетей остались только обрывки. А у хромоногого сети были одни-единственные.
Вернулся хромоногий к себе, сказал испуганной жене:
— Не печалься, жена. Станет лёд, будем удочками ловить рыбу.
А на следующий день мальчик увидел: отец подпоясался ремнём и стал класть щенков себе за пазуху. Хватает щенков за голову и суёт за пазуху. Одного, второго, третьего… Оставил только одного, у которого щёки были желтее, чем у других, того, который в первый же день жадно прилип к соску матери и никак не отпускал, когда хозяин хотел перевернуть его на спину.
Сын испуганно следил за действиями отца, ещё не понимая, чего он хочет.
— Папа, ты это зачем? — спросил осторожно.
И тут страшная догадка поразила его, он закричал:
— Нет! Нет! Не дам!
Мальчик повис на шее отца. Он ощущал под животом живые комочки, чувствовал, что щенкам больно от его тяжести, но не отпускал и плакал:
— Нет! Нет! Не дам!
Вокруг тревожно забегала сука. Хромоногий пнул её кривой ногой и тяжело поплёлся к реке. А мальчик раскидывал ноги в разные стороны, цеплялся ими за кустарники, чтобы хоть как-то задержать отца.
У самого обрыва хромоногий остановился. Он устал и дышал тяжело. Сын мешал ему. И он двинул плечами, пытаясь стряхнуть мальчика, но тот продолжал висеть на его шее. Тогда хромоногий схватил за руки, но руки будто окаменели.
Долго стоял хромоногий над бурлящей рекой. Стоял угрюмый, тёмный. Потом медленно повернул к стойбищу.
Морозы не заставили себя ждать. Несколько дней стояло ясных. Потом в мире что-то сместилось. Ветер сорвался из-за гор, будто высокие хребты долго держали его и не пускали.
К тому времени щенки уже понимали свои имена и шли на зов. Они всё реже и реже лезли под тёплое материнское брюхо, больше спали отдельно на сене, свернувшись пушистыми клубками. Выспавшись, резвились во дворе, дрались с соседскими щенками. Все драки возглавлял желтощёкий щенок по имени Тынграй.
Мальчик каждый день варил для своих любимцев еду. Щенки пожирали много рыбы, запас которой быстро таял.
И вот пришёл день, когда отец сказал:
— Сын мой, нам с тобой не прокормить всех щенков. Они уже большие и могут прожить без матери. Отдадим половину соседям?