Но странно, всё это не очень его пугало – не так, как должно было. Они с Генриэттой родственники, и, значит, он будет платить по её долгам. Он должен всё исправить! Только как?! Пока он нерешительно стоял, Блицер опустилась на колени на истоптанный снег. О боже! Как больно! Если бы руки не поддерживали Дью, он бы просто упал.
Однако Джиллиан держала его. Опустив голову, она зарылась лицом в его куртку. Дью не мог отвести взгляда от женщины на коленях. Она плакала. Он никогда не видел, чтобы женщина в её возрасте плакала, и от этого было больно и страшно. Она долго стояла на коленях, её куртка расстегнулась и накрыла снег… Но, когда она подняла голову, он заметил, что в её лице появилось что-то похожее на облегчение… умиротворение.
– Я знаю, мой сын теперь в лучшем мире, – еле слышно проговорила она. – И кто бы ни совершил это убийство, я прощаю его.
Сердце Дью пронзила холодная молния и потом по телу разлилось тепло. Джиллиан расплакалась. Безудержно. Слёзы ручьями потекли из глаз. В то же время душа Дью наполнилась надеждой. Затем он почувствовал, как Джиллиан вздрогнула и резко подняла голову. Её мокрый взгляд был прикован к чему-то поверх головы Блицер.
Там в небе парила Генриэтта Фаджеон.
Она плакала, повторяя вновь и вновь:
<<…мне жаль, мне так жаль…>>.
Прощение было испрошено и получено. Ну, пусть не совсем в том порядке. Вот оно. Ноги Дью затряслись.
Джиллиан прошептала:
– Ты видишь?
Однако, кроме них, никто больше не видел её.
Встав с колен, Блицер прошла мимо – назад к дороге. Джиллиан всё ещё смотрела на Генриэтту.
– Значит, вот как она выглядит. Неудивительно, что ты решил…
– …что она ангел, – договорил за неё Дью.
Но… почему Генриэтта всё ещё тут? Разве прощения недостаточно, чтобы освободить её? Или есть что-то ещё, что нужно сделать?
Генриэтта повернулась к нему. Её щёки были мокрыми от слёз.
– Подойди, – попросила она. – Мне нужно кое-что тебе сказать.
Дью шагнул вперёд и потянул за руку Джиллиан. Генриэтта повела их через заросли на другую поляну. Деревья и темнота обступили их и скрыли от окриков полиции и гула трассы. Дью уже догадался, зачем Генриэтта спустилась и встала перед ними. Но он решил – пусть лучше сама скажет.
– Надо, чтобы и ты простил меня.
– Я прощаю тебя, – с готовностью ответил Дью.
– Нет, ты не знаешь… Я совершала ужасные вещи по отношению к тебе. Я пыталась уничтожить тебя, развратить твою душу.
– Знаю. Но ты сделала и много хорошего. Ты помогла мне… повзрослеть.
Ангел помогла Дью победить его страхи.
Приобрести уверенность в себе. Узнать о его колдовском происхождении. И найти свою половинку. И она была близка ему настолько, насколько не сможет быть близким никто другой.
– Ты… – Дью снова едва не растрогался. – Я буду скучать по тебе.
Она стояла перед ним и бледно сияла. Он заметил, что у неё круги под глазами. Но губы её улыбались. И ему показалось, что она стала ещё прекраснее.
– Всё будет хорошо, – сказала она мягко, – … для тебя. Твоему папе становится лучше.
Дью кивнул.
– Я навестила Тана и Кима. С ними тоже всё будет хорошо. У Тана все пальцы целы.
– Знаю.
– Тебе нужно зайти к Мелусу. Ты можешь очень помочь Рассветному Кругу. А они помогут тебе разобраться с Ночным Миром.
– Ладно.
– И может быть, тебе стоит в колледже поговорить с Дэрилом. У него имеется секрет, о котором Ким трепался прошлым летом. Дело в том…
– Стоп, Генриэтта! – Дью протестующе поднял руку. – Я ничего не хочу знать. Дэрил, если захочет, и сам обо всём мне сообщит. А если нет – то нет. Отныне я буду действовать самостоятельно.
Он уже стал думать о колледже. Последнюю ночь он лежал один в спальне и размышлял.
Всё должно перемениться. На удивление легко он разобрался, кто в его компании чего стоил. Аман-Предводитель, и Стефан-Певец, и Джон-Модельер совсем не плохие. Не лучше и не хуже, чем и другие, не столь классные мальчишки. Он был бы не прочь сохранить с ними приятельские отношения. Дэрил – нет, не Дэрил-Богач, а просто Дэрил – очень хороший. Похоже, они станут настоящими друзьями. И конечно, Эд, которому он многим обязан. Что же касается других: Тана, Кима, Коры, Бри и Мэй, – то Дью совсем не хотел с ними знаться. Не беда, если его никогда больше не пригласят на крутую тусовку.
– И я действительно не хочу знать, Генриэтта, пытался ли Джон совершить самоубийство, – сказал он.
Она помолчала.
Взглянула на него сияющими глазами:
– Ладно. Ты и сам со всем прекрасно справишься.
И впервые она перевела взгляд на Джиллиан.