— И что в них странного? — подал голос Тур, выглядевший помятым и сонным, словно не сомкнул глаз за всю ночь. Хейл не раз замечал за ним бессонницу, пока они рыскали по лесам. Они с Крестом даже договорились не ставить Туррена в караул, чтобы тот хоть немного поспал.
— Они никак не связаны, — шёпотом произнёс Крест, наклоняясь ближе. — У Литы есть постоянный клиент, кто-то из верхушки, и уж поверьте, я понимаю, почему он к ней ходит, — ухмыльнулся он, явно вспоминая минувшую ночь.
— Не отвлекайся, — недовольно проворчал Туррен.
— Ладно-ладно, просто это было…
— Халдар! — внезапно воскликнул Тур, грозно выпрямляясь.
Хейл удивлённо уставился на него. Услышать, как Туррен называет Креста по имени, было равносильно тому, что увидеть снег в разгар лета — редкость, граничащая с невозможным.
— Брат, ты чего? — Крест прищурился, ошарашенный столь неожиданной реакцией.
— Я не хочу знать, кого ты с удовольствием имеешь, пока Тэлли где-то корчится от боли, — прорычал Туррен, сжимая кулаки.
И тут Хейл понял, что Туррена гложет то же самое, что и его самого — вина. Ему было невыносимо слушать рассказы Креста, осознавая, что пока они сидят здесь, отвлекаясь на пустые разговоры, Тэлли может быть в опасности. Или, что ещё хуже, мертва.
Он протянул руку и примирительно сжал плечо Тура, пытаясь поддержать его, но знал, что эта поддержка не продержится долго. Ему самому хватало её лишь на мгновение — и затем пустота снова поглощала всё. Бросив взгляд на Креста, Хейл заметил, что брату явно не понравилась реакция Туррена. Не потому, что его задели слова — а потому, что он сам мучился не меньше. Просто Крест пытался спрятать это за бравадой, за показной беззаботностью и за натянутой ухмылкой, которая не могла скрыть пустоту в глазах.
Тяжело вздохнув, словно приняв какое-то решение, Крест продолжил, будто ничего и не было:
— В общем, жертвы между собой не связаны. Они не знали друг друга, у них не было общих дел. И что самое любопытное — братство тут ни при чём. По словам того клиента Литы, они сами ищут убийцу, но пока находят только свежие трупы, — усмехнулся он, почесав бороду.
— А что говорят в братстве? — спросил Хейл.
— Не знаю, но думаю, стоит наведаться к ним сегодня и разузнать. Уж очень мне интересно, кто устроил тут такую бойню, — Крест потянулся, будто разговор о жестоких убийствах не был для него чем-то необычным.
— Вы про новое убийство в городе? — раздался голос служанки, убирающей грязную посуду со столов неподалёку.
— Новое? — Хейл вскинул брови. — Кого-то ещё убили?
— Да, сегодня утром, совсем рядом, буквально в нескольких домах отсюда, — вздохнула она, качая головой. — А ведь это почти центр… Нигде теперь не безопасно.
— Где именно? — Крест чуть подался вперёд, внимательно изучая её лицо.
— Да вот, за булочной, — ответила служанка, вытирая руки о передник. — Я утром туда заходила и видела толпу. Все обсуждали их смерть.
— Их? Их много? — удивился Хейл. До этого ему представлялся одинокий безумец, выжидающий затерявшихся путников, чтобы убивать их поодиночке. Но если жертв было больше… быть может, это была целая банда?
— Шестеро, может, семеро. Не знаю даже, — женщина понизила голос, словно боялась, что её услышат лишние уши. — Но если вы отправитесь туда, то, думаю, ещё застанете их. Говорят, лорды уже подключили своих людей к поиску убийцы.
Хейл с Крестом переглянулись, понимая друг друга без слов. Делая вид, что ничего не произошло, Хейл бросил на стол пару монет за еду, натянул капюшон и первым направился к выходу. Уже на улице, бросив взгляд на друзей, он заметил, как Туррен вдруг переменился. Будто зажёгся изнутри, напряжение, сковывавшее его последние дни, исчезло. «Интересно, о чём он сейчас думает? Что так изменился в лице?» — с этой мыслью Хейл шагнул в переулок, ведущий к булочной.
Город давно проснулся, и Хейл слышал, как со всех сторон разносятся разговоры о новых убийствах. Прежде, прочёсывая улицы и таверны, он пропускал подобные сплетни мимо ушей — они не могли помочь ему в поисках. Но сейчас вдруг осознал: этот убийца может представлять угрозу не только для горожан, но и для Тэлли. Если только это была она в лагере…
Он привычно вглядывался в лица прохожих, подсознательно надеясь, что однажды, в суете толпы, встретит её взгляд. Представлял, как Тэлли мимолётно улыбнётся или, наоборот, в испуге отведёт глаза. Каждое утро он вспоминал её черты — пытался удержать их в памяти, боясь, что со временем они сотрутся. И каждый раз проклинал себя за это. Ведь если он так отчаянно стремится запомнить её лицо, значит, уже смирился с мыслью, что больше никогда её не увидит. Но все сотни лет, что ему ещё суждено прожить, он хотел бы помнить её.