Мнения разделились: большая часть низших кланов неожиданно встала на сторону Хейла, хотя раньше считала его недостаточно достойным правления. Вместе с Иланиром они пришли к выводу, что причина такого поворота — именно Тэлли, а точнее, то, что Хейл осмелился выбрать её в претендентки. Осознав, что принц вовсе не настолько закоснелый хранитель традиций и правил, многие низшие кланы увидели в этом свои выгоды, тогда как высшие, напротив, окончательно отвернулись от него.
Вернувшись мыслями в настоящее, Хейл с раздражением сплюнул на землю: «Как же меня достали эти бесконечные политические игры!».
Он замер, неожиданно ощутив, как его вновь захлёстывает отчаяние. Подобное случалось всё чаще, и это выводило его из себя. Странное чувство безысходности, будто весь мир сузился до крошечной точки, из которой невозможно выбраться. Прислонившись лбом к дереву, Хейл глубоко вдохнул терпкий, прелый запах коры, пытаясь усмирить бешено колотящееся сердце и хаос в мыслях.
Это был страх.
Он боялся.
Даже признаваясь себе в этом, он не мог с ним смириться, и каждый раз, оправившись от приступа, проклинал себя за слабость. Впервые такое случилось спустя месяц после нападения на поместье. Тогда они зашли в Тэмин, чтобы узнать хоть что-то о пустынниках, которые бесследно исчезли. Как оказалось, в городе об этом ничего не знали, и Хейл с братьями первыми принесли неожиданную новость братству и стражникам. Крест уговаривал его выпить и позволить себе хотя бы день отдыха от поисков. Хейл упорно отказывался, но братьям всё-таки удалось его переубедить. Они даже притащили его в бордель — только не к леди Ви. Её он бы точно не смог вынести в тот день.
«Да и в целом вряд ли я смог бы сейчас с ней переспать», — вдруг понял он.
В тот день, оказавшись наедине с одной из эмеринок, Хейл набросился на девушку, словно зверь, овладев ею грубо и совсем не заботясь о её удовольствии. Ему нужно было лишь сбросить с себя напряжение, сковывавшее его, сдавливавшее грудь уже целый месяц. Тогда он впервые осознал собственное бессилие, невозможность что-либо изменить, и это чувство душило его, разрушало изнутри, словно он вновь стал ребёнком, лишённым права принимать решения. В стремлении избавиться от этой беспомощности, Хейл провёл в борделе всю ночь, отчаянно, почти яростно занимаясь сексом со шлюхой.
Желая в тот момент полностью забыться, Хейл машинально отдался процессу, не слыша слов, которые тихо шептала ему девушка. В комнате пахло благовониями и потом, воздух стал горячим и удушающим, но он этого почти не замечал, сосредоточенный только на собственном желании. Лишь на рассвете, тяжело дыша и расплатившись с ней по двойной цене, Хейл вышел из борделя и внезапно замер посреди пустынной улицы, чувствуя, как ледяной ужас сковывает всё его тело. Он вдруг осознал, что позволил себе развлекаться и забываться в объятиях шлюхи, в то время как Тэлли, возможно, где-то мучилась в плену или уже была мертва. Эта мысль упала на него тяжёлым камнем, придавив к земле и с тех самых пор не давая вздохнуть свободно. Глядя в ту ночь на небо, медленно зацветавшее в багровых и золотых оттенках рассвета, Хейл с ненавистью проклинал себя за слабость, за трусость и безволие, не в силах смириться с тем, кем он стал.
И сейчас чувство вины и страха за её жизнь навалилось на него с новой силой, словно почувствовав, что он снова потерял контроль и вновь оказался беспомощным. Всё ещё прижимаясь лбом к шершавой коре дерева, Хейл дышал прерывисто и поверхностно, не в силах набрать полную грудь воздуха. Эмоции захлёстывали его, медленно выжигая изнутри и затуманивая сознание. Внезапно он ощутил на плече твёрдую, уверенную руку, крепко сжавшую его и заставившую вздрогнуть от неожиданности.
— Не теряй надежды, брат, — спокойно произнёс Крест, голос которого звучал тихо, но уверенно. За своими терзаниями Хейл потерял связь с миром и не услышал, как брат незаметно подошёл к нему, растворившись в ночной тьме. Они давно привыкли присматривать друг за другом, и даже сейчас Крест оставался на страже, хотя была очередь Хейла.
— А что, если её уже нет в живых? — тихо и надломленно спросил он, чуть ли не впервые осмеливаясь произнести вслух свой главный страх.
Крест сжал его плечо ещё крепче и ответил без малейшего колебания:
— Тогда мы обязаны найти её тело.
Хейл почувствовал, как Крест убрал руку и отошёл обратно к лагерю. Он никогда не отличался сентиментальностью. «Да никто из нас и не был таким… Пока в нашей жизни не появилась одна неугомонная девчонка», — вдруг подумал он с горькой улыбкой. Глубоко вдохнув и задержав дыхание, Хейл наконец сумел взять себя в руки и двинулся вслед за братом.