«Хотя с появлением Тэлли он сильно изменился, — с улыбкой вспомнил Крест их путешествие в Альдаран и те моменты, когда Хейл, сам того не замечая, позволял себе быть живым. — Славное времечко было».
— Ну?! — воскликнул Крест, как только увидел, что Хейл открыл глаза.
Выражение лица брата оставалось таким же невозмутимым, словно он не увидел ничего важного. Ни радости, ни разочарования. Крест сжал кулак, почесав костяшки, чтобы не сорваться и не стукнуть его за это молчание.
— Не уверен, — наконец ответил Хейл и, не теряя времени, направился к Туру и трактирщику.
— А вы можете показать комнату, в которой он останавливался? — прервав их разговор, спросил он.
Крест, хоть и мог слышать разговор прямо со своего места у столика, не выдержал. Его нетерпение росло — он не мог просто сидеть и ждать, когда Хейл решит поделиться тем, что узнал.
— Конечно, комната сейчас свободна, — трактирщик кивнул в сторону лестницы. — Третья дверь направо.
— Спасибо, — ответил за Хейла Туррен, кладя на стол монету за информацию.
Когда они поднялись наверх, Крест быстро оценил расположение комнаты. Если её выбрали не случайно, то это было сделано с умом. Она находилась далеко от лестницы, а окно выходило на улицу — удобная позиция для защиты и быстрого побега при необходимости.
— Он сам выбрал комнату, — спокойно произнёс Хейл, словно прочитав его мысли. — Трактирщик привёл его сюда, и он сразу остановил выбор на ней.
Зайдя внутрь, Крест почувствовал себя неуютно. Пространство было тесным — узкая кровать, старый ящик вместо стола. Ничего лишнего.
— Что за клоповник… — пробурчал он, оглядываясь.
— Он приводил сюда женщин, — сказал Хейл, не глядя на Туррена. — И был один. Без женщин.
Крест не сразу уловил смысл. И только через мгновение понял: Хейл имел в виду, что Эл был здесь без Тэлли. Видимо, он избегал произносить её имя вслух при Туре.
— Трактирщик слышал характерные звуки, когда они поднимались сюда, и потому не придавал этому значения. К нему много таких приходит, — закончил Хейл, бегло оглядывая скудную обстановку.
— Но это был Эл? — упрямо спросил Туррен.
— Не знаю, брат, — Хейл пожал плечами и зачесал рукой волосы назад — так он всегда делал, когда злился или волновался.
Крест мгновенно уловил это. Хейл что-то скрывал. И, похоже, боялся сказать это вслух.
— Говори, как есть, — резко произнёс он. — Нечего жалеть нас.
Хейл метнул в него быстрый взгляд, словно предупреждая, но затем вздохнул, покачал головой и заговорил:
— Комплекцией он похож на Эла, да. Такой же высокий, широкоплечий… Но лица и правда не видно. Движения у него, как у воина.
Он сделал паузу, словно взвешивая слова.
— Но таких много…
— А голос? Ты слышал его голос? — не унимался Туррен.
Крест взглянул на брата и заметил в его глазах проблеск надежды.
— Тур, пойми, воспоминания — это не то же самое, что реальность, — Хейл снова провёл рукой по волосам, явно волнуясь. — Там всё ощущается иначе, и полагаться на такие вещи, как запах или голос, было бы неразумно…
Крест видел, как Хейл старался уйти от прямого ответа.
— Ваше высочество, я прошу вас дать мне ответ на мой вопрос, — с подчёркнутым поклоном произнёс Туррен. В голосе звучала покорность, но для всех троих было очевидно, что это лишь издёвка.
— Тур… — Хейл метнул взгляд в сторону Креста, словно ища у него поддержки.
Но Крест и сам не знал, что сейчас будет лучше: ложная надежда или суровая правда.
— Чем-то, отдалённо, голос был похож на Эла, — сдался Хейл. — Но, Тур, я не уверен. — Он говорил тихо, но в его голосе чувствовалась усталость. — Понимаешь, мне тоже очень хочется, чтобы это был он… — Хейл замолчал, словно собираясь с мыслями. Он медленно выдохнул, прежде чем добавить. — Но если это был он, то он был один, Тур…
До Креста не сразу дошёл смысл сказанного. Но когда эта мысль наконец пробилась сквозь туман надежды, его накрыло ледяным ужасом.
«Это не призрачная надежда. Это кошмарная правда. Тэлли нет с ним. Эл один. Без неё.»
«Охранитель не бывает один. Если он ещё охранитель…»
Пытаясь уложить в голове эту новость, Крест ощутил, как в груди взорвалась резкая боль. Дыхание перехватило, словно сердце разлетелось на тысячи осколков, и каждый из них норовил выбраться наружу, раздирая его изнутри. Комната сузилась, стены нависли, давя, сжимая, загоняя его в ловушку. Он ощущал себя запертым в клетке.