Бродя вокруг костра, Хейл прислушивался к ровному дыханию братьев и понял, что те тоже не спят. Их тела требовали отдыха, но разум был напряжён, не позволяя расслабиться. Дым — первая зацепка за долгое время, и теперь страх упустить её сковывал Хейла сильнее, чем усталость.
— Отдыхаем и бежим дальше? — спросил он у друзей.
Те переглянулись и, не раздумывая, кивнули. Решение было очевидным — никакая усталость не могла перевесить важность этой зацепки. В темноте дым уже не был виден, растворившись в ночном небе, но Хейл не сомневался: там, впереди, пылал лагерь. В этих землях просто не было других мест, которые могли бы гореть.
Через два дня они добрались до лагеря, где ещё тлели обугленные остовы домов. Казалось, что огненный ураган прошёл здесь, уничтожая всё на своём пути. Большие постройки ещё дымили, а от хижин остались лишь почерневшие пепелища. Вчера шёл дождь, но даже он не сумел полностью погасить пламя, бушевавшее здесь. Хейл окинул взглядом разрушенный лагерь, и внутри у него всё сжалось. Кому понадобилось сжигать дотла место, которое и так давно было мёртвым? Кто хотел сжечь всё, словно стирая саму память о том, что здесь когда-то жили пустынники? Хейл не знал ответа, но тревожное чувство не отпускало его. Оно стелилось под кожей тонкой дрожью, заставляя сердце биться быстрее. Не было явных причин для волнения, но инстинкты кричали, что что-то здесь не так.
Они с братьями прочесали весь лагерь, внимательно изучая остатки выжженных построек. Единственные следы, которые удалось обнаружить, принадлежали троим: две пары человеческих и одни звериные. Отпечатки лап зверя показались Хейлу знакомыми — те же широкие лапы, глубокие вмятины в земле, будто оставленные массивным существом. Он вспомнил похожие следы, найденные полгода назад, но не мог с уверенностью сказать, что это были именно они.
Остальные следы постепенно сложились в понятную картину. Одна из пар, крупная и глубже вдавленная в землю, скорее всего, принадлежала мужчине. Судя по их расположению, он обходил лагерь, методично поджигая каждую хижину, один за другим превращая дома в пепел. Вторая пара следов, более лёгких, явно женских, почти не двигалась — отпечатки скапливались в центре лагеря, будто владелица просто ждала, пока её спутник закончит начатое.
Рядом с женскими следами особенно часто попадались отпечатки зверя — их было видимо-невидимо, хаотично наложенных друг на друга, будто существо бесконечно кружило вокруг неё. Но при этом Хейл не заметил ни единого следа борьбы. В отличие от спутанных следов зверя рядом с женщиной, возле мужских они выглядели более отчётливо. Там зверь двигался спокойнее, и в нескольких местах Хейлу удалось внимательно рассмотреть отпечатки лап. Они были огромными — размером с крупную мужскую ладонь, а глубина вмятин в мокрой земле говорила о том, что существо было невероятно тяжёлым.
Мысленно перебирая всех известных ему животных, Хейл не нашёл даже отдалённо похожего. Ни одно существо, которое он знал, не обладало столь массивными лапами, да ещё и такой странной манерой движения.
— Я тоже таких не видел, — отозвался Крест, когда Хейл задал ему вопрос о следах. Туррен лишь молча покачал головой.
— Ты думаешь, женские следы принадлежат Тэлли? — наконец спросил Крест, внимательно наблюдая за братом.
Хейл знал, что Крест — отличный следопыт, но, когда они путешествовали с Тэлли, он не обращал особого внимания на её походку. В отличие от него самого. Хейл за время их пути до Альдарана изучил её шаги вдоль и поперёк — когда она была здорова, когда еле держалась на ногах от усталости, когда болела. Но эти следы не принадлежали Тэлли. Хейл знал её походку — лёгкую, осторожную, словно она боялась наступать слишком сильно. Она передвигалась быстро, но неуверенно, из-за чего её следы всегда отличались по глубине. Здесь же отпечатки сапог были совершенно иными — жёсткими, уверенными, с чёткими, ровными вдавленными линиями. «Так ходят воины», — внезапно осознал Хейл.
Это открытие неприятно кольнуло его, но он решил не говорить об этом вслух. В глазах Туррена он увидел слабый отблеск надежды, который уже давно угасал. Хейл не хотел его разрушать. Если у брата оставалась хотя бы призрачная вера, что Тэлли жива, пусть так и будет.
— Если честно, я не уверен, — тихо признался Хейл, задумчиво глядя на следы.
Он не мог сказать ничего определённого и о мужских следах. Отпечатков шагов Эла он не знал — они слишком мало путешествовали вместе, а в те редкие разы, когда были в дороге, их окружала толпа охранников, и необходимости запоминать его шаги просто не возникало. Хейл тяжело вздохнул. Даже если эти следы не принадлежали Тэлли и Элу, они всё равно не могли просто проигнорировать их.