5. Это воспламенение и тоску любви душа чувствует не всегда; потому что на начинающих, которые только вступают в это духовное очищение, сей Божественный огонь действует, скорее выжимая и приуготовляя древесину души, чем зажигая ее; но, по мере того, как огонь нагревает душу, она обычно чувствует это воспламенение и жар любви. Здесь разум более очищен посредством этой тьмы, и потому иногда эта мистическая и любовная теология, вместе с воспламенением воли, так же ранит, просвещая, другую способность разума неким Божественным познанием и сиянием столь сладостно и тонко, что просветленная, как я говорю, получившая помощь воля чудесно вскипает, и в ней (при ее бездействии) этот дивный огонь любви пылает в живых светочах, так, что душе он уже кажется живым огнем по причине живого познания, которое ей дается. Посему происходит то, о чем говорил Давид в своем псалме: «Воспламенилось сердце мое во мне, в мыслях моих возгорелся огонь» (Пс 39 (38):4; Син.).
6. Сие воспламенение любви с единением этих двух способностей, то есть разума и воли — каковые здесь объединяются — дарует душе великое богатство и наслаждение, потому что сие воспламенение есть истинное прикосновение к Божественности и не что иное, как начало совершенного любовного единения, ожидающего душу. В этом прикосновении душа не обретет возможности столь возвышенно чувствовать и любить Бога, если она еще не прошла через многие труды и через большую часть очищения; но другие, менее возвышенные прикосновения происходят очень часто, потому что для них нет нужды в таком очищении.
7. Из сказанного здесь можно сделать такой вывод: в этих духовных благах, которые через Бога вселяются в душу при ее бездействии, воля может очень сильно любить вне познания разумом, так же как разум способен познавать без того, чтобы воля любила. Эта Темная ночь созерцания с Божественным светом и любовью обладает теплом и светом, подобно огню, и потому нет ничего странного в том, что, когда этот любовный свет сообщается душе, иногда он сильнее ранит волю, воспламеняя ее любовью, и оставляет разум во тьме, не раня его светом, а в другой раз просвещает светом разум, давая ему познание и оставляя волю в сухости — как возможно воспринять жар огня, не видя света, или видеть свет огня, не воспринимая его тепла — и это творит Господь, который вселяет Свой свет, как пожелает.
ГЛАВА 13, повествующая о других сладостных действиях, что совершает в душе эта Темная ночь созерцания.
1. Через этот способ воспламенения мы можем понять нечто о том сладостном воздействии, которое производит на душу эта Темная ночь созерцания, потому что иногда (как мы уже сказали) душа просвещается посредством этих сумерек, и свет во тьме светит (Ин 1:5), проливая сие мистическое познание в разум, а воля остается в сухости, я хочу сказать, без действенного единения любви, с одними лишь спокойствием и простотой, столь тонко и сладостно ощущаемыми душой, что не выразить словами; иногда она чувствует Бога одним способом, иногда — другим.
2. Порою вместе с этим воспламенение ранит также (как было сказано) и волю, отчего та начинает питать возвышенную, нежную и сильную любовь, ибо, как мы уже сказали, иногда эти две способности, разум и воля, объединяются, если разум уже очищен, причем тем более совершенно и возвышенно, чем больше они прошли: но прежде чем прийти к этому, воспламенение, дарующее познание разуму, чаще ощущается в воле.
3. Но здесь возникает одно сомнение: если эти способности очищаются в паре, почему в начинающих чаще чувствуется воспламенение и любовь очищающего созерцания в воле, чем познание в разуме? На это мы ответим, что любовь здесь не ранит в бездеятельную волю напрямую — потому что воля свободна, и это воспламенение любви является скорее любовной страстью, чем свободным действием воли — этот жар любви ранит субстанцию души и так порождает пристрастие при ее бездействии. Это называется скорее любовной страстью, чем свободным действием воли, которое зовется действием воли лишь потому, что она свободна. Но, поскольку эти страсти и пристрастия покоряются воле и коль скоро говорится, что, если душа привязана к какому-либо пристрастию, на то есть ее воля, и это правда, потому что таким образом порабощается воля и утрачивается свобода, которые уносит с собой порыв и сила страсти; посему мы можем сказать, что это любовь воспламеняет волю, то есть воспламеняет желание воли; и потому это зовется скорее (как мы говорим) страстью любви, нежели свободным творением воли. Воспринимающая страсть разума может лишь бездеятельно впитывать нагое познание, а это невозможно, если она не очищена, и потому, пока этого не произошло, душа реже чувствует прикосновение познания, чем прикосновения любовной страсти, потому что для вторых нет нужды в том, чтобы воля была очищена от страстей, так как страсти помогают ей чувствовать любовь страстно.