Джек и вправду был умный малый и бизнес не пропил, хотя дела у него как-то сразу пошли хреновато. Но в то время, когда случилась эта история, у него была ещё довольно симпотная забегаловка с ещё более симпотными девицами-официантками, и он ещё не оставил надежду купить бар «Бухой леприкон» на Оак-стрит…
В тот вечер заведение «У Джека Финнегана» было заполнено народом меньше чем наполовину. Полдюжины работяг с ближайшей лесопилки (тогда ещё она не закрылась), трое дальнобойщиков (в тот год федеральную трассу, проходящую через наш город, ещё не перенесли на тридцать миль к северо-западу), стайка школьников, шифровавшаяся в самом дальнем и тёмном углу зала (через пару лет Джеку суждено было крупно вляпаться, когда шестнадцатилетняя Сюзи Гроув, племянница мэра, впишется на папочкиной машине в столб, за полчаса до того выпив в заведении «У Джека» скотч стрэйт). У стойки примостились на высоких стульях пара смазливых девчонок — из тех, которые расцарапают вам рожу, если вы назовёте их шлюхами, а за кружку-другую пива подарят свою любовь и триппер в придачу. Ещё с десяток разного народу — вот и всё.
Я потягивал пиво из кружки, которую поставила на столик передо мной блондяшка Вики (Его Величество Джек Финнеган никогда не выходил из-за стойки, а посетителей в зале обихаживали официантки) и посматривал на окружающую меня публику. Через пару столов от меня сидел Билл Лебурже, туча-тучей, и сосредоточенно пил бурбон. Случайно встретившись взглядом со мной, он поспешно отвёл глаза. Франк Хайд и Джереми Мак-Кормик тоже были здесь. Они тоже сосредоточенно пили и дымили, зажигая новую сигарету о бычок только что докуренной, и делали это с таким холодным видом, точно их минуту назад достали из рефрижератора — однако я знал, что они чувствуют себя так же, как револьвер со взведённым курком. Потому что я сам чувствовал себя так же. Отчасти потому, что я с ночи не видел Тэда Нортона, и это обстоятельство заставляло мои нервы скрипеть и визжать.
Но вот дверь открылась, и вслед за двумя парнями вошёл старина Тэд. Если Билл Лебурже напоминал собой тучу, то выражение лица Тэда напоминало о ядерной зиме.
Шагая неестественно-чётко, он прошёл от двери к стойке, отодвинул локтем пьянчужку в «варёной» джинсовой куртке и потребовал выпивку. Ну и голосок у него был, доложу я вам! Говорят, что в самой середине торнадо всегда тихо и спокойно. Так вот, в голосе Тэда было то самое жуткое спокойствие. Но Джек подал ему стакан, не поведя и бровью, а потом второй. С третьим Тэд, поискав в зале свободное место и не найдя, приземлился ко мне.
Мы сидели друг напротив друга и чувствовали себя ни много ни мало как перед дуэлью. Несколько раз я пытался заговорить с Тэдом и каждый раз чувствовал, что не могу раскрыть рта.
Помню, меня передёрнуло, когда в заведение завалился одноногий Джеффри Сакс, потерявший конечность во время железнодорожной катастрофы. Он славился тем, что всегда первым узнавал самые душещипательные новости. Никто не знал, откуда он всё узнаёт — должно быть, у него в подчинении была целая банда сорок, таскавших ему информацию на хвостах… И сейчас в его глазах был горячечный блеск. Он подковылял к стойке, скрипя протезом, опрокинул стакан и обратился к публике:
— Слышали новость? Какие-то отморозки убили чёрного Тома Буллфайтера и его семью!
Публика оживилась.
— Давно? — откликнулся Дик Кэмпбэлл. У него на ферме однажды появился двуглавый цыплёнок: все думали, что он сдохнет, но он выжил и вырос в здоровенного петуха, кукарекавшего дуэтом.
— Этого не знает даже шериф Лепен, — сказал Джеффри. Он устроился на высоком стуле со стаканом бурбона в одной руке и сандвичем в другой и вещал, балдея оттого, что снова оказался в центре всеобщего внимания. — Он случайно завернул на ферму к мистеру Черномазому и нашёл там трупы хозяина и хозяйки. Честно говоря, я не удивлён, что чёрного Тома наконец-то хлопнули. Я удивляюсь другому — почему этого наглого засранца не пришили раньше. И смотрите, что получается: всем известно, что Джонни, наш дорогой шериф — расист, что твой генерал Натан Форрест, а ведь будет рвать задницу от усердия, чтобы раскопать эту делюгу — очень уж хочет стать губернатором штата, он говорил, это его голубая мечта…