…Поздно вечером единственный из оставшихся на ногах гуляк выполз из дворницкой и поковылял в неизвестном направлении. Прихотливая траектория его пути не оставляла надежды стороннему наблюдателю даже предположительно определить пункт назначения.
Гуляка остановился возле мусорных баков, решительно засунул себе два пальца в глотку и стравил. Едва он закончил, как на плечо ему легла тяжёлая рука.
— Ну-ка пошли, голубчик! — приказал незнакомец.
— Начальник! Эт самое… — Пьяница обернулся и, увидев человека в гражданском, немного успокоился. — Мужик, ты, если чё, не эт самое!.. ну, с кем не бывает! Ты, типа, эт самое…
— Ладно, пошли, «эт самое», — сказал Викентий (это был он).
— Э! Куда?!.
— Не бойся, недалеко.
…Утром в четверг мало кто заметил, что Викентий бледнее и мрачнее обыкновенного. «Да голова чего-то болит», — отвечал он, если кто-то обращал внимание на его состояние. Но работа оставляла мало времени для душевных терзаний, и к обеду он уже был в порядке.
Пропавшего пьянчужку начали искать только спустя месяц, когда его горемыка-жена решила, что «загул» супруга, не склонного ограничивать себя в развлечениях, всё же слишком затянулся. Искали его без фанатизма, но, даже если бы люди в погонах в прямом смысле слова рыли бы землю, результат был бы тот же, как если бы дело не заводили вовсе. Пропойца неопределённого возраста растворился без следа, и вряд ли хоть одна живая душа сильно сокрушалась по этому поводу.
Он стал первым, кто лёг на алтарь благополучия дома номер девятнадцать. Так Викентий Закомельский, которого через пять лет все без исключения заводчане звали Викентий Петрович, превратился в жреца загадочного подземного Божества. Он помнил, как, ободрав с пленника нечистое тряпьё, уложил его на жертвенник и впервые услышал — нет, ощутил в голове — слова, призывающие Хранителя. Он повторял их, испытывая ни с чем не сравнимое ощущение человека, поступающего правильно, как надо.
Это повторялось каждые четыре года, накануне Касьянова дня.
Он не знал, что делает подземный Бог со своими жертвами. Являясь на зов, тот отдавал безмолвный приказ — «Поди отселе!» — и Викентий оказывался в подвале, возле крепкой кирпичной стены, в которой не было ни единой трещины, не то что промоины, через которую конь пролезет. Не любопытствуя, что за страшные чудеса творятся ТАМ, он спешил из подвала прочь.
После первого обряда он заметил в своей шевелюре несколько седых волосков. После третьего раза его голова приобрела окраску «перец с солью». Он не роптал. Такова была плата за благополучие в целом доме.
Две встречи с Ночными
Там, где сейчас стоит дачный посёлок в миллион дворов (это километров пять от наших сёл — Липного и Заозёрного), когда-то давным-давно было огромное озеро. Озеро это заросло и превратилось в низовое болото. В двадцатых годах болото осушили, стали торф копать, а в Липном (не в самом Липном, а в полкилометре от него) построили торфобрикетный завод и провели к нему от разработок узкоколейку. Потом, когда торф вычерпали, бывшие разработки стали отдавать под дачные участки. По узкоколейке некоторое время мужики на дрезинах гоняли, возили дачникам кто стройматериалы, кто дрова, кто навоз, а когда без ухода полотно расшаталось и дрезины стали кувыркаться каждую неделю, ж/д местного значения загнулась. Постепенно её растаскали, только кое-где ещё лежат рельсы, да видны трухлявые деревянные шпалы и ржавые костыли. А от заводика остались только стены да крыша, дырявая, как решето.
В том разрушенном заводике мы и собирались. В основном ребята из Липного, но заходили гости и из Дурыкина, и с дач, и с нашего Заозёрного. Мы — то есть я и Геныч — за последние два-три года в липнинской тусовке за своих считались. Спросите, почему мы туда ходили — да потому, что у нас в селе была тусовочка, да развалилась. Толян прошлой весной в армию ушёл; я ещё говорил ему — нахрен тебе это, у меня дядька военком, меня отмазал и тебе поможет. А он в ответ: нормальный пацан обязательно должен отслужить. Если ты не воин, то и не мужик. Кретин. Обломают ему там рога… Две близняшки-проблядушки, которых мы звали Белка и Стрелка, одновременно замуж выскочили, нашли каких-то лохов. Вот уж кому я не завидую, так это их счастливым мужьям. Знали бы ребята, как эти «девочки» за вечер на семи хренах поёрзать успевали, ещё групповушки устраивали и по ходу дела менялись… Лысый и Наташка иеговистами заделались, Семён на иглу подсел — в общем, костяк развалился, «старая гвардия» скисла, а молодняк, дети демократии — это просто туши свет. Вроде разница в возрасте лет пять, ну шесть, а такое впечатление, что они вообще с другой планеты.