Через некоторое время она поднялась, смачно облизываясь. Её глаза блестели.
— А теперь, мой милый варвар, — прошептала она, — ты оттрахаешь меня так, будто завтра — конец света!
— Послушай, милый, — сказала она, когда истекли сотни тысяч веков ослепительного счастья, и любовники вернулись с седьмого неба на землю, — я чувствую себя, как тот соловей. Блин, Фил, не смейся! Я же не шучу! Мне и в самом деле как-то не по себе!
— А я и не смеюсь.
Лидия вздрогнула — таким холодом вдруг повеяло от его слов, таким запредельно чужим он вдруг показался ей. Он обернулся — и она отшатнулась в испуге: ей показалось, что с его лица содрана кожа. То была лишь игра света — луч закатного солнца пробился сквозь переплетение ветвей и упал на его лицо, окрасив его в зловещий багрянец. Мгновенный ужас накатил и тут же схлынул, но гнетущее чувство осталось. Ей отчего-то стало тоскливо и жутко находиться здесь — в глухом углу парка, в меланхолический закатный час, наедине с тем, самозабвенная любовь к кому у неё всегда смешивалась с безотчётным страхом. И ещё эта необъяснимая слабость — точно из неё по капле выцедили всю жизнь…
— Пойдём, — сказал он.
«Куда?» Вопрос замер у неё на языке. Сама того не желая, она встала и покорно поплелась за ним. Он вёл её через лес напрямик, крепко держа за руку.
— Куда мы идём? — спросила она наконец.
— А мы уже пришли.
Они вышли на небольшую — метров семь в поперечнике — овальную полянку. Навстречу им на прогалину ступили двое, показавшиеся Лидии странно знакомыми.
А когда те двое приблизились, у неё подкосились ноги.
Прямо перед ней стояла и лукаво улыбалась её точная копия. «Лидию-два» обнимал за талию двойник Фила.
Двойник? Или это и есть настоящий Фил, а с ней рядом — неведомая тварь, нежить, принявшая его облик?
Два арийских витязя, они были похожи, как близнецы. Их одежда тоже была одинаковой — кожаные штаны и жилет, тяжёлые байкерские ботинки, браслеты с заклёпками, беспалые перчатки, чёрная бандана. Таким его запомнила Лидия с первой встречи. Но её сегодняшний спутник словно примчался к ней на машине времени из дня первой встречи в день сегодняшний, не изменившись нисколько. А тот, другой, за два с лишним года разлуки обзавёлся ветвистым шрамом на левой щеке, а на левом плече, пониже знамени Конфедерации, вытатуировал оскаленный череп. Тело, лицо, взгляд — всё в нём стало суше и жёстче, словно его закалили в пламени преисподней. Наверное, так оно и было.
Тот же, с кем она провела день, был больше похож на ожившее воспоминание, чем на живого человека.
Лидия перевела взгляд на свою двойняшку. Та, если и выигрывала против неё, то незначительно: чуть тоньше талия, чуть пышнее грудь, чуть ярче рыжее пламя над головой… Но глаза!.. В этих бездонных изумрудных озёрах — всё очарование мира. Лидия знала себе цену, знала, что хороша собой. Но она — всего лишь смертная красавица. Перед ней же стояла обольстительная демоница, бессмертная богиня любви и юности…
«Так вот какой ты меня запомнил!» — подумала Лидия с гордостью.
— Видишь, как опасно бывает мечтать! — обернулся к ней двойник (теперь она точно знала: двойник) Фила. — В один прекрасный день мечты могут обрести плоть и кровь.
— Очень симпатичную плоть… — её двойняшка вильнула бёдрами, — и горячую кровь! — добавила она леопардовой страсти в голос.
Лидия поняла, что не ощущает ни страха, ни особенного удивления, и происходящее не видится ей кошмаром за гранью реальности. Они вдвоём грезили об одном и том же, и вот их грёзы обрели плоть и кровь — так что же в этом противоестественного? И пусть недочеловеки тешатся воспоминаниями о счастливых днях, которых не вернуть, и предаются мечтам, которым не суждено сбыться. Такая жалкая участь — не для неё и не для него. Разве они когда-нибудь боялись мечтать и идти навстречу мечте? А значит, теперь осталось сделать один шаг, чтобы воссоединить прошлое и настоящее, мечты и действительность.
Все четверо согласно шагнули вперёд. Лидия на мгновение замешкалась, увидев лицо двойняшки так близко, как ничьё прежде не видела. На всякий случай она прикрыла глаза. Входя в призрак, она почувствовала холодок, и во всём теле закололи миллионы иголочек, точно в отсиженной ноге.
Когда она открыла глаза, они остались вдвоём.
— Так вот какой ты меня запомнил! — сказала она Филу. Настоящему Филу.
— Такой, какая ты есть… звезда хёнтай! — улыбнулся он.
— НЕ СМЕЙ НАЗЫВАТЬ МЕНЯ ЗВЕЗДОЙ ХЁНТАААЙ! — завопила она так, что содрогнулись небеса.