Мы мало разговаривали: говорить было особенно нечего. Я не знал, что терзало её настолько, чтобы заставить её молчать, но у меня и так было более чем достаточно мыслей.
Я достал из бардачка антибиотики и проглотил четыре таблетки, не подозревая, не передозировал ли я их. Конечно, от них болел живот, но разве от них зубы не желтеют? Пластиковые капсулы царапали горло, когда я вытащил ещё четыре таблетки и протянул их Сьюзи на открытой ладони.
«Я их заберу, как только доберёмся». Она проехала мимо пары машин по внутренней полосе, и их брызги попали нам на лобовое стекло. «Я не могу глотать, это просто ужасно».
У меня заурчало в животе. То ли мне сказали, что я давно не пил чай в «Моррисонс», то ли антибиотики уже вовсю убивали всю мою флору. Мне было всё равно, сколько всего полезного они с собой привезли, главное, чтобы они уничтожили каждый атом этой, как её там, заразы, которая им встретится.
38
Было пятнадцать минут первого ночи, когда мы выехали на эстакаду A40, проехав мимо зданий BBC и места реконструкции Уайт-Сити. Чёрт возьми! Я вытащил телефон из поясной сумки.
Сьюзи всё ещё смотрела на приближающиеся огни, но точно знала, что происходит. «Ты действительно хочешь с ней поговорить, да? Сделать последний звонок? Ну, на всякий случай?»
Я включил телефон, и мне на глаза выглянул приветственный экран. «Вроде того». Я как-то не думал об этом в таком ключе. Никогда не думал: не то чтобы я оставлял после себя много, и сейчас она, вероятно, считала, что я делаю ей одолжение.
Я набрала номер и услышала гудок в «Сикаморах». Казалось, он длился целую вечность, прежде чем Кармен ответила.
«Алло? Алло?» — в ее голосе слышалось недоумение.
Ткнув пальцем в левое ухо, я снова наклонился к ногам. «Это я, Ник. Слушай, мне нужно с ней поговорить».
Кармен не слушала. «Уже за полночь. Я же сказала, я не...»
«Кармен, пожалуйста, разбуди её. Я очень хочу поговорить с ней, прежде чем она уйдёт. Другого шанса может не быть. Ты же понимаешь, правда?»
Раздался тяжёлый вздох, и я услышал шорох, когда она вышла из спальни на лестничную площадку. «Я отключу телефон после этого. Нам нужно поспать, знаешь ли, нас ждёт насыщенный день».
Я услышал какое-то бормотание, которое не смог разобрать из-за шума машины, но, к моему удивлению, Келли быстро ответила и, судя по голосу, совершенно бодрствовала. «Где ты? Я тебя не слышу».
«Я в машине. Ты поздно ложишься».
«Ну да, просто занимаюсь делами. Ну, ты понимаешь».
«Мне нужно ехать на север, так что я не смогу тебя проводить. Но Джош тебя заберёт, да?» — продолжил я, прежде чем она успела ответить. «Мне очень жаль, но я ничем не могу помочь. Я постараюсь добраться туда, но, знаешь…»
Она была пугающе спокойна. «Всё в порядке, Ник».
«Я хочу тебя увидеть. Хочу извиниться за то, что тебе здесь так ужасно пришлось, что мы не можем проводить много времени вместе, что мы больше не можем видеться с доктором Хьюзом, но…»
«Привет, правда, всё в порядке. Джош звонил, всё в порядке. Он собирается позвонить доктору Хьюзу в понедельник и обсудить всё с терапевтом дома. Всё в порядке. Знаешь, думаю, приезд сюда мне действительно помог».
«Он уже говорил с тобой?»
«Конечно, и мы со всем этим разобрались».
«Правда? Это фантастика. Слушай, как только я закончу эту работу, я прилечу».
«Ты позвонишь мне, когда я вернусь к Джошу?»
«Попробуй остановить меня».
«Тогда до свидания».
«Ладно, пока».
'Ник?'
'Что?'
'Я тебя люблю.'
Антибиотики снова атаковали мой желудок. «Я тоже. Мне пора». Я сорвал нажатий. К тому времени, как мы въехали в город, движение стало плотным. Сьюзи всё ещё не спускала глаз с дороги, когда мы проехали на красный. Мне стало любопытно. «Тебе действительно некому позвонить?»
'Никто.'
Зазвонил телефон её оперативного штаба, и звук сразу же долетел до её уха. «Да?» Её лицо не отражало никаких эмоций, пока она слушала, её взгляд всё ещё был прикован к дороге. «Нам всё равно — оставайтесь там и наблюдайте, встретимся в Boots».
Должно быть, он закрылся. «Чёрт возьми». Она убрала телефон. «Он жалуется, что он здесь не для этого. Говорит, что его могут скомпрометировать. Кому какое дело?»
«Он что-нибудь видел?»
Она покачала головой.
Мы проехали мимо Британской библиотеки по главной улице, Юстон-роуд, недалеко от Кингс-Кросс. Дорожные работы тянулись прямо от вокзала, перекрывая ночное движение. Огромные бетонные разделители и красно-белая флуоресцентная лента направляли машины и пешеходов через нечто, похожее на ряд овчарен. Я указал на синий знак парковки, и она повернула налево, поведя нас вдоль библиотеки к платным парковкам. В это время суток парковка была бесплатной.
Мы дважды проверили двери и салон «Мондео», затем вернулись на главную улицу и повернули налево к станции. Она была меньше чем в ста метрах. В заведениях быстрого питания шла активная торговля. Пошатывающиеся двадцатилетние, в мокрых куртках и с мокрыми волосами, пытались идти ровными рядами, набрасываясь на шаурму после ночи в «Бакарди Бризерс». Пара проституток в дверях магазина пыталась привлечь их внимание, а в каждой свободной двери лежали чумазые фигуры, закутанные в одеяла и грязные спальные мешки.
Сьюзи наклонила голову, и я взглянула. Девочки загнали в угол мальчика из «Бризер», когда он пытался есть с полистиролового подноса. «Совсем не так плохо, как раньше», — сказала она. «Но и не то чтобы что-то решилось — их просто перевели в другое место».
Мы почти добрались до магазина Boots, но источника шума не было видно. Мы ясно видели цель, метров в шестидесяти впереди. Треугольник зданий ещё больше напоминал нос круизного лайнера, надвигающегося на нас сквозь проливной дождь. Вероятно, это было довольно впечатляющее зрелище, когда его построили во времена королевы Виктории или когда-то ещё, но теперь первый этаж был занят заколоченными витринами, а три верхних – закопчёнными и закопчёнными, словно грязь, раздвижными окнами. Дуга здания врезалась в небольшую пешеходную зону, которую пересёк источник шума, когда мы следовали за ним со станции.
В лавке справа когда-то продавали кебабы, бургеры и чипсы. Её дешёвые, светящиеся, нарисованные от руки вывески говорили нам, что Джим когда-то был тем самым мальчишкой, который резал мясо с вращающегося вертела, но в нашем веке это было бы совсем не так. Прошло много времени с тех пор, как кто-то поднимал металлические ставни.
Магазин слева назывался MTC. Его фасад был обшит листами ДСП; зелёная вывеска над ним говорила, что раньше это была билетная касса. Должно быть, её закрыли примерно в то же время, что и «У Джо»: номер телефона, по которому можно было купить билеты по самым выгодным ценам в городе, даже не имел старого национального префикса.
Мы присоединились к трём туристам, которые прислонились к окну Бутса, чтобы укрыться от дождя. Они почесывали затылки, изучая AZ и подвергаясь нападкам со стороны пьяниц и наркоторговцев. Сразу слева, между нами и «Макдоналдсом» через дорогу, камера видеонаблюдения была направлена на нос корабля и, без сомнения, хорошо просматривала дороги по обе стороны от него. Я посмотрел на Сьюзи, и она пожала плечами. «Его нет. Ну и что? Его телефон выдаёт номер, но он не показывает его. Да хрен с ним, давай займёмся этим».
«Подождите минутку, он может быть где-то там, следить за тем, чтобы мы не зашли слишком далеко».
Нос кирпичного корабля венчала высокая башня-бельведер, немного напоминающая свинцовую крышу «Мулен Руж» без парусов. В лучшие времена она, вероятно, была гордостью и украшением Кингс-Кросса, но теперь выглядела так же, как и всё остальное здание, покрытая грязью и голубиным помётом, совершенно обветшалая. Чем скорее её раскопают и продолжат строительство ворот в Европу, тем лучше.
Я видел всю улицу Биркенхед прямо перед собой. Камера видеонаблюдения находилась примерно в 250 метрах, меняя позицию. Неоновые вывески ресторанов быстрого питания блестели на мокром асфальте по другую сторону дороги, отбрасывая блики на подозрительных персонажей, толпившихся у игрового зала. Единственным местом, где, похоже, не горел свет, был полицейский участок на углу Биркенхед. Это не обязательно означало, что он был закрыт: кто знает, что происходит за зеркальным стеклом?