Сьюзи похлопала меня по плечу. «Удачи. Я пойду на метро». Пока она поднималась по ступенькам, остальные двое отделились и последовали за ней.
Я продолжал ехать за матерью на трёхколёсном велосипеде. Она несла большую сумку на плече и отклонилась от неё, чтобы хоть как-то удержать равновесие. Сквозь оргстекло я видел, как Сьюзи торопится на другую сторону путей.
Я догнала коляску у подножия лестницы. «Помочь?» Она одарила меня благодарной улыбкой. Я взялась за переднюю часть правой рукой, всё ещё сжимая DW в левой. Малыш выглядел примерно на год, совершенно отключённый, половина его лица была прикрыта синей пластиковой соской.
Я выглянул из-за капота, прежде чем подняться по лестнице. Сандэнс и Трейнерс снова разговаривали по телефону, шагах в двадцати от меня, их сумки теперь лежали перед ними, практически на груди. Наверное, им нужен был удобный доступ на случай, если я случайно уроню DW, когда буду пятиться с коляской.
Когда мы поднялись наверх, я поставил переднее колесо и получил ещё больше благодарностей от матери. Я улыбнулся, повернулся налево и пошёл по дорожке. Сквозь оргстекло я видел, как мой новый друг случайно задел Сандэнс по голове, когда она поправляла сумку на плече. Он не остановился достаточно долго, чтобы услышать её извинения. Взглянув вперёд, я увидел билетную кассу и вход на станцию метро за ней. Билетные автоматы и турникеты вели к широкому ряду эскалаторов, исчезавших под землёй. Ни Сьюзи, ни других двоих нигде не было видно.
Я прошел прямо и вышел к вокзалу, прошел мимо стоянки такси и повернул налево, направляясь к главной улице, которая находилась примерно в двадцати метрах.
Люди подсознательно стараются дистанцироваться от преследователей как можно дальше, и, будь то город или сельская местность, они думают, что это означает ехать по прямой как можно быстрее. На самом деле, нужно делать как можно больше поворотов, особенно в застроенной местности. Каждый раз, когда вы попадаете на перекресток, это усложняет задачу преследователей: у них больше вариантов действий, большая площадь для покрытия и им приходится разделять силы. Заяц, за которым гонятся в поле, не бежит по прямой: он делает большой прыжок, меняет тактику и снова уносится прочь. Как только его преследователи набирают импульс по прямой, им тоже приходится менять направление, а это означает замедление, переоценку. Мне нужно было стать этим зайцем.
Я вышел на довольно большой перекрёсток. Слева была пара сотен метров прямой дороги, граничащей с огромным торговым парком, большой открытой площадью, заполненной завсегдатаями: B & Q, Currys, Burger King. Она была полна покупателей с тележками, фургонов и машин, ищущих парковку. Полная неразбериха, много движения, много укрытий.
Я не хотел идти до самого перехода: тогда меня бы увидели прямо у входа в кассу. Вместо этого я перепрыгнул через ограждение и побежал, уворачиваясь от машин. Я пробежал половину пути, подождал на заштрихованных линиях, пока появится просвет, и снова побежал.
Когда я добрался до торгового парка, «Сандэнс» и «Трейнерс» занимались тем же самым. Я держался мощёной площадки слева от площади, пробираясь сквозь толпу покупателей к противоположному углу, к складу ковров.
Я снова оглянулся. Они разделились. Трейнер отставал примерно на сорок шагов, двигаясь медленнее, поскольку я стоял неподвижно. Справа от него, выходя на парковку, Сандэнс пытался выровняться со мной и идти параллельно.
Я сжимал пакет DW обеими руками. Ни за что не собирался бросать эту дрянь. Я пошёл по асфальтированной площадке направо, к стеклянным дверям склада ковров. «Сандэнс» настигал меня, пытаясь отрезать, поэтому я резко повернул налево, на «Б и Кью».
Я протиснулся через турникет и оказался в помещении размером с авиационный ангар, где от меня тянулись бесконечные ряды красок, дрелей, верстаков и всякого хлама. Я уже весь взмок от пота, грудь тяжело вздымалась. Двое парней целеустремлённо двигались к главному входу. Мне нужно было добавить углов, нужно было создать эту сумятицу.
Я повернул направо, пытаясь попасть в тупик, и посмотрел на знаки, указывающие путь. Пожарные выходы, конечно, есть, но они будут с сигнализацией.
Я направился в заднюю часть магазина, высматривая погрузочные площадки, открытые окна, что угодно. Я слишком поздно понял, что это, похоже, один большой герметичный блок, и его тоже скоро заметят. Один из них будет держать курок на выходе. Другой придёт за мной.
Из угла отдела электроинструментов я наблюдал, как вошел Сандэнс, тоже жадно глотая кислород, пока он проходил мимо нагруженных тележек и мужчин в покрытых цементом комбинезонах.
Справа от меня, за большим проломом в стене, виднелся сад. Я нырнул в мир заборов и газонокосилок, сараев с навесом и штабелей тротуарной плитки. Оказавшись снаружи, я сразу почувствовал себя лучше: можно было обмануть себя, что у меня больше шансов на спасение. Вилочный погрузчик исчез в проломе метрах в двадцати-тридцати передо мной. Возможно, это был склад – или, ещё лучше, пункт выдачи заказов.
Я снова оглянулся. Сандэнса не было видно. Я присоединился к носильщикам тележек, направлявшимся туда, где скрылся погрузчик, но, чёрт возьми, это ни к чему не привело: это был просто очередной тупик, на этот раз перекрытый рядами фикусов и невысоких деревьев. Здесь работали дождеватели, и бетонный пол был мокрым.
Я повернулся, чтобы выйти обратно, но Сандэнс уже следил за мной, не сводя с меня глаз. Я двинулся к углу, протискиваясь мимо небольшой группы покупателей с неуправляемыми тележками. Может быть, мне удастся пробраться через ограждение. Я не побежал: вдобавок ко всему, мне не хотелось привлекать внимание охранников. Возможно, я уже погряз в дерьме, но всё станет ещё хуже, если вмешается реальный мир.
Этому не суждено было случиться. Я задел пальму в горшке и ударился об забор, но выхода не было. «Сандэнс» приближался.
Я повернулся к нему, подняв сумку. «Я ее брошу».
«Нет, не сделаешь, парень». Он расстегнул куртку и показал мне револьвер в кобуре на бедре. «Давай бутылки, или я тебя здесь и сейчас высажу». Он сделал ещё пару шагов и остановился, услышав, как по громкоговорителю объявили, что нужна помощь в магазине красок. Я был загнан в угол, спиной к ограде. Нас разделяло не больше трёх-четырёх шагов. Он протянул руку. «Дай».
Капли пота блестели на его голове, стекая по лицу. Я поднял сумку ещё выше. Он медленно поднял руку к короткому револьверу и нацелился на меня. Он подавил это. Он держал оружие низко, не отрывая от меня глаз. Он отвёл курок назад большим пальцем. «Стоит рискнуть…»
Я не мог понять, говорил он это всерьез или нет, но выражение его лица меня встревожило. В его глазах читалось такое же волнение, как у Сьюзи. Я прислонился спиной к оцинкованной стали, держа DW в правой руке, и сполз вниз, чтобы поставить его на мокрый пол. Спринклеры барабанили по сумке из дьюти-фри, и я чувствовал, как промокают мои джинсы. Погрузчик промчался мимо, по другую сторону ряда пальм, сигналя гудком, чтобы расчистить путь для возивших тележки.
Что дальше? Я знала, что он не захочет, чтобы я прошла мимо него, чтобы он мог забрать сумку. Мы окажемся слишком близко в узком проходе, и он не мог гарантировать, что мы не подерёмся. Ему нужно было контролировать меня, пока он берёт сумку под контроль.
«Открой рот».
Я бы сделал то же самое.
Когда у меня отвисла нижняя челюсть, он сделал последний шаг и поднял оружие с пояса к моему лицу. Мои глаза были прикованы к его дулу, мозг сжимался на наносекунду. Звуки вокруг меня размывались и отступали, когда оно приближалось к моему рту.
Я не хотел дышать, не хотел отводить взгляд. Курок всё ещё был на месте, подушечка его указательного пальца лежала на спусковом крючке, глушитель почти касался моего лица.
Я поднял руки так, чтобы мои глаза были устремлены взором, схватил ствол и повернул его вверх и влево.
Он развернулся, чтобы ударить меня свободной рукой. Я не успел увернуться. Боль пронзила висок, и в глазах помутнело.