Наконец он загасил застрявший между пальцами кончик сигареты и быстро заговорил в трубку. Я понятия не имел, что он говорит и на каком языке, но словосочетание «Национальная гвардия» было достаточно легко уловимо – и причина, по которой он это сказал. Его взгляд был прикован к новостям 24 о событиях в США. Казалось, он совершенно спокойно отреагировал на подпись, которую всё ещё держал янтарный штат. Национальная гвардия патрулировала мосты и другие ключевые объекты, и, похоже, все отпуска полиции и пожарных были отменены. Они добавили несколько кадров американцев, которые панически скупали товары, ещё более неистово теперь, когда репортажи BBC о возможном теракте в Лондоне попали на американские телеканалы. Сотни людей выстроились в очередь к кассам с тележками, доверху нагруженными бутилированной водой, консервами, пластиковой плёнкой и клейкой лентой.
Поддерживающий «Да» ошибался, полагая, что в случае успеха атаки на улицах начнётся паника. Она уже наступила.
Он положил телефон обратно на подлокотник дивана, но не отрывал глаз от телевизора.
«Это была американская команда?»
Он не смотрел на меня. «Как видите, они могут задержаться. Но Бог с нами».
Зазвонил мобильный, и на экране появилась картинка очередей покупателей из Великобритании в круглосуточном магазине Tesco, которые делали то же самое, что и американцы после просмотра ночных новостей.
Он не смутился: просто проверил номер, нажал кнопку соединения и снова начал говорить. Разговор продолжался несколько секунд. По телевизору показывали говорящую голову политика, вероятно, призывавшего к спокойствию.
Телефон зазвонил. Мне нужно было узнать, с кем он разговаривал. «Она сейчас дома у сына? С ней всё в порядке?»
Он кивнул. «Конечно. Мы не животные».
60
Что, чёрт возьми, мне теперь делать? Что с Сьюзи? Она успела угнаться за «Транзитом» по пути сюда? Она всё ещё снаружи или снова за ним следует?
Она бы осталась на месте. Даже если бы она видела, как Келли запихивают в фургон, она бы её отпустила. Честно говоря, я не могу её за это винить: она не видела меня и, что ещё важнее для неё, Д.У.
Сколько я здесь пробыл? Тридцать минут, может, сорок, я не знал. Она могла в любой момент ворваться и всё испортить.
Что должно было произойти?
Мне нужно было что-то сделать, и сделать это как можно скорее. Что, если Грей и Нейви связываются с источником каждые полчаса – а то и каждые четверть часа? Что будет с Келли, если отчёт останется без ответа? Я знал ответ, и от него нельзя было отмахнуться. Они её убьют.
Наши взгляды были прикованы к телевизору, расположенному примерно в метре слева от меня, в то время как по обе стороны Атлантики молчаливо разворачивались паника, догадки и откровенная ложь.
Источник находился в паре метров справа от меня. Он сунул телефон в карман и вытряхнул из пачки очередную сигарету.
Я снова посмотрел на телевизор, измеряя расстояние между мной и латунной мечетью наверху. Она была размером примерно с зеркальный фотоаппарат.
Я медленно, глубоко вдохнул, собираясь с духом. У меня был только один шанс.
Я посчитал: один… два… три…
Я прыгнул вперед, не отрывая взгляда от блестящего металлического комка.
Позади меня раздался приглушенный крик.
Схватив его, я опрокинула телевизор, и остальные украшения полетели по полу.
Я повернул голову, чтобы сосредоточиться на цели. Моё тело последовало за ней, а сжатый в кулак металл поднялся, словно молот.
На его лице не отразилось ни удивления, ни страха, только гнев, когда он встал с дивана. «Ты идиот! Твой ребенок!»
Я с силой обрушил меч ему на голову, согнув колени для большей силы.
Не попал. Звёздные блики залили мне глаза, и я упал, свалившись с дивана. Блин, как же больно.
Мне нужно было продолжать двигаться.
Я заставил себя открыть глаза и крепче сжал оружие. Одна сторона моего лица горела от боли, и я чувствовал привкус крови. Я чувствовал зубы там, где их быть не должно. Всё, что я видел, — это его ноги, подпрыгивающие на ковре, словно кикбоксёр, ожидающие, когда я встану.
Кровь сочилась из пустых зубных лунок, и я, опираясь на спинку дивана, поднялся на колени. Я выдавил сопли из носа, чтобы хоть как-то дышать. Челюсть почти не двигалась от боли.
Он всё ещё подпрыгивал. «Хочешь ещё поиграть? Или просто посидеть — решать тебе».
«Хорошо, хорошо. Я сяду».
Я бросил мечеть с дивана, и она тихо приземлилась на ковёр перед камином. Я похромал к креслу. Новости по телевизору продолжались, Дабья и Тони Блэр беззвучно шептали, глядя в потолок.
«Идиот. В следующий раз я тебя по-настоящему изувечу. А теперь сядь». Стоя у занавески, источник даже не запыхался. Он не убил меня только потому, что не знал, есть ли у него настоящий DW. Спасибо ему за это.
Мечеть лежала на боку, вне поля его зрения. Я обошёл диван спереди и снова бросился к нему.
Пока я пытался встать, справа от меня что-то размыто двигалось. Я был слишком медлителен: мне нужно было подойти к нему поближе, прежде чем он успеет нанести ещё один японский удар.
Он уткнулся головой мне в живот и толкнул меня к камину. Мы споткнулись о телевизор, и я ударилась спиной о кафель, выбивая лёгкие. Из повреждённого рта хлынула кровь.
Я обнимала его за талию. Если бы он смог оторваться и воспользоваться руками, мне бы конец.
Я обрушил меч со всей силы. Мне было всё равно, куда он попадёт, лишь бы попал. Раздался громкий стон, и я крепко обнял его, прижимая к себе.
Я хотел ударить его по голове, но меч вошёл слишком глубоко в живот. Я снова поднял меч и ударил его между лопаток.
Я почувствовал запах гари, затем жар. Мои волосы горели о каминную решетку.
Я резко оттолкнулся от стены, и мы покатились. Я подпрыгнул, высвободив руку, чтобы обрушить основание мечети ему на голову.
Я промахнулся, но попал ему в шею.
Снова упал, ударился лицом.
Снова упал. Раздался глухой хруст костей. Кровь. Приглушённый стон.
Он был уже почти без сознания, его кровь впитывалась в ковёр. Я продолжала сидеть на нём верхом. «ГДЕ МОЙ РЕБЁНОК? ГДЕ ДОМ?»
Он повернул голову и попытался улыбнуться, но не смог заставить мышцы работать. «Скоро в аду».
Я повернул металлическое украшение в руке так, чтобы полумесяц на верхушке башни муэдзина был направлен в его сторону, и ударил им по его залитому кровью лицу снова и снова.
Тяжелая латунь еще дважды хрустнула у него по голове, моя рука дрогнула, когда я коснулась ее, а затем его череп раскололся.
Пузырьки крови перестали выходить из его носа. Взгляд его был пустым, зрачки полностью расширены. На ковре загустела лужа тёмной крови, не в силах впитать вытекающую из него кровь. Я оставил башню в его виске.
Глотая кровь и борясь с нехваткой кислорода, я сунул руку ему в карман, нащупывая телефон. Не было времени тратить время на поиски адреса сына. Я бы его всё равно не узнал, даже если бы увидел.
Телефон был испачкан его кровью, но всё ещё работал. Я не мог позвонить отсюда этому «Да-мэну» — не хотел, чтобы он знал, где бутылки. Пока нет.
Я проглотил зуб, чуть не подавившись, когда он прорвался мне в горло. Я встал и отдернул шторы, пытаясь восстановить дыхание.
Дождь барабанил по окнам. На улице была главная улица, но никаких дорожных знаков не было. Прямо напротив находился викторианский паб, переделанный в мечеть.
Где, черт возьми, была Сьюзи?
Я сбежала по лестнице и выбежала под дождь.
Ворота были гофрированные: я открутил засов, но они не открывались. Они были заперты на цепь с навесным замком.
Я положил телефон в карман пальто и начал лихорадочно карабкаться. Адреналин утихомирил боль в лице, когда я поскальзывался и скользил по железному уголку.
Мне удалось закрепить правую ногу на перекладине, но когда я надавил на пятку, чтобы подтянуться, кожа лопнула, и я почувствовал скрежет металла о кость.