— Например, я как-то знал рыцаря, путешествовавшего с молодым оруженосцем. Днем этот рыцарь, которого звали Тотжесамый, был одним из самых доблестных рыцарей на Кринне. С ним было приятно выпить и, кроме того, он был свирепым мечником. И все же по ночам этот самый товарищ превращался в жалкого труса, а его оруженосец, почти что мальчишка по имени Победитель…
Китиара редко слышала конец историй Грегора, которые, казалось продолжались бесконечно. Она засыпала. Теперь, когда она оказалась сама, посреди ночи и своего первого приключения, она задумывалась о том, что случилось с ее отцом. Одиночество, звуки и тьма этого леса вызывали в ней не страх, а странное успокоение, как будто сейчас где-нибудь в другом месте Грегор Ут-Матар тоже бодрствовал и думал о ней.
К концу третьего дня Кит подсчитала, что они проехали более чем семьдесят пять миль, все еще двигаясь извилистыми путями через лес по направлению к Силверхолу. Вначале Китиара оставалась в нескольких часах позади Урсы и компании, но на четвертый день начала беспокоиться. Пренебрегая возможностью быть обнаруженной, она ускорилась, чтобы быть за ними менее в часе пути.
Под покровом темноты Кит совершила еще одну ошибку, подкравшись слишком близко к месту разбитого лагеря группы, чтобы подслушать их разговоры в надежде узнать немного новой информации о месте их назначения. Она гордилась собой, осторожно выбирая путь вокруг валунов и деревьев к их сгрудившейся вместе компании. Урса и второй мужчина, завернувшись в одеяла, сидели к ней спиной. Низкорослый проныра, которого Кит по голосу определила как Рэдиссона, стоял к ней лицом и яростно что-то говорил. Четвертый, высокий человек, внимательно слушал, склонившись с грустным лицом у плеча Рэдиссона. Время от времени он что-то неразличимо говорил, по-видимому, соглашаясь.
Их голоса были тихими и заговорщицкими, так что Кит, чтобы услышать хоть слово, потребовалось медленно подползти к ним поближе, хоть это и было неразумно. Проныра предлагал какой-то план. Кит смогла уловить несколько отдельных фраз, таких как «значительное расстояние» и «шансы будут выше». Эти подсказки подстегнули Китиару и она захотела узнать побольше. Она подползла еще ближе, оказавшись от них почти что на расстояние плевка. Внезапно что-то большое и тяжелое упало на спину Кит, пригвоздив ее к земле. На несколько секунд она перестала дышать. Когда она немного пришла в себя, ее подняли с земли и она столкнулась нос к носу с Урсой. Выражение его негодующего лица было раздраженным и удивленным одновременно.
— Опять ты! — вскрикнул Урса, держа ее за воротник. Кит была слишком ошеломлена, чтобы сделать что-нибудь, кроме как слабо подрыгать ногами. Урса продолжал крепко держать ее и кто-то другой, сзади, схватил ее руки и крепко связал их за спиной.
Китиаре удалось оглянуться и она увидела четвертого человека.
Он был выше Урсы, более жилистый и с кожей обсидианового цвета. Его волосы были черными и спадали на плечи таким множеством кудряшек, что казалось, что его череп был покрыт извивающимися змеями. Кит потрясенно рассмотрела в лунном свете мерцающую белизну его внушающей страх усмешки и единственную золотую серьгу, свисавшую с его правого уха. Цвет кожи и широкие полосатые штаны, которые были на нем, заставили ее подумать, что он, должно быть, из далекого восточного острова Карнут. Эта раса обладала своеобразной захватывающей силой и, как припомнила Кит, они редко встречались в этой части мира, так как боялись длительных морских переходов.
— Ай! — вскрикнула Кит, не потому что испытывала сильную боль, а потому, что хотела увидеть реакцию.
— Ох, ты делаешь ей больно, — весьма сочувственно сказал карнутец. Кит вспомнила его голос, который она слышала на Ярмарке Красной Луны — глубокий, мягкий, но с оттенком угрозы.
— Мне все равно, — ответил Урса, еще крепче схватив Кит. На его лице не было и намека на улыбку.
— Кто это, Эль-Навар? — спросил другой голос, — Что это за игры?
Оставшиеся два наемника вытаращили на Кит глаза. Карнутец, которого звали Эль-Навар, обнаружил нож в ботинке Кит и теперь показывал его Урсе со взглядом, говорившим «я говорил тебе». Затем он невозмутимо засунул нож себе за пояс. Его усмешка была странно привлекательна для человека, занимающегося такими жестокими делами.
— Роскошная игра, Рэдиссон, — сказал Эль-Навар проныре, — Ты многому научился с тех пор, как стал бродягой.
— Кто она? — прошипел Рэдиссон. Выражение его бледного, испещренного морщинами лица, было явно враждебным.