Часть одиннадцатая. Глава десятая
Глава десятая
Помещение, куда они пришли, было огромным, тёмным, освещённым лишь свечами и факелами. Сквозь высокие оконные проёмы было видно звёздное небо и полная луна. Посреди комнаты был нарисован круг, в который была вписана пентаграмма. По кругу была надпись на латыни, по углам пентаграммы горели чёрные свечи. Внутри пентаграммы был начертан крест. Меньшая его часть смотрела на дверь. В месте, где сходились планки креста, стояла чаша. По стенам округлой комнаты стояли лежанки с подушками и покрывалами, которые можно было угадать по очертаниям, поскольку большая часть комнаты была в тени. Из темноты вышел Бертран де Го с просмоленным факелом.
- Вот и вы, - произнёс он и зажёг факел от ближайшей свечи. По комнате пополз сладковатый дымок. Бертран махнул рукой. Пьер поставил трёхногую табуретку над чашей в пентаграмме и подвёл к ней Бориса. Борис, на которого уже начал оказывать своё действие дым, молча повиновался. Он сел на табуретку и закрыл глаза. Монотонный голос Бертрана, сопровождавшийся заунывным пением, раздававшимся со всех сторон из темноты от невидимых певцов, навевал на него нечто на подобие сна. Как будто он начал смотреть со стороны фильм и в то же время в нём участвовал. Дымка всё ещё окутывала его сознание. Мысли в нём текли как сквозь вату. Бертран тем временем водил над его головой руками, продолжая завывать непонятные слова. Катерина взяла чашу из-под табуретки, налила в неё что-то из тёмной бутыли, поданной из мрака бледной женщиной с тревожными глазами. Как только Катерина открыла бутыль, по круглой комнате разнёсся запах прелых листьев и трав, в которых угадывалась полынь, мята, лебеда и что-то неуловимо знакомое, но что именно, Катя не могла понять. Из кармана Катерина достала пузырёк с толстыми стёклами и немного капнула в чашу. Поднявшаяся тонкая струйка белесого дыма тут же исчезла. Катерина взяла факел, который зажег Бертран, и поднесла к чаше. Вспыхнувший голубоватый огонёк осветил на минуту лицо Катерины. Прошептав что-то над ним, Катерина поднесла чашу к Борису. Песнопения становились всё громче. Катя, глядя на чашу в руках Катерины, начала беспокоиться. Горячая жидкость запросто может обжечь его.
Наконец, когда все запахи перемешались, а голова у Кати начала болеть от заунывного пения, блеснул луч полной луны и упал на голову Бертрану. С гортанным криком Катерина опрокинула чашу ему на голову. У Кати перехватило дыхание. Борис же, резко дёрнувшись, остался сидеть. Только глаза его открылись и остекленели, а губы начали быстро шептать на старофранцузском: «Быть над всем и быть над всеми. Быть выше бога, быть умнее дьявола. Творить то, что хочу, владеть тем, что вижу. Я суть и жизнь. Я – Бог». Произнеся последнее слово, он в изнеможении покачнулся. Катя бросилась к нему, но слепой Бертран оказался проворнее. Он подхватил Бориса под мышки и что-то зашептал ему на ухо. Борис встряхнул головой как после долгого сна и оттолкнул руки Бертрана.
- Да, дядюшка. Я вспомнил, - произнёс он ровным чистым голосом. – Я знаю, кто вы и кто я. Я знаю, что вы хотите сделать с Агнией, и я могу догадаться, что она захочет сделать сама. Вы погрязли в своих грехах и мистицизме, «способностях» и уродствах. Вы не понимаете, что грядёт. А я чувствую. Помогать вам я не буду. Я сделаю, что смогу, чтобы помочь Агнии.
Он замолчал и встал с табуретки.
- Ты об одном забыл, Борис, - с коварной улыбкой произнёс Бертран. – Сегодня шестое июня.
- Нет! – закричала Катя и кинулась к ним. Но она не успела: тонкий стилет сверкнул в руке Бертрана. Но, несмотря на быстроту, его рука была зажата в тисках левой руки Бориса. Не глядя на Бертрана, он легко отвёл его руку. Стилет выпал из ослабевших пальцев. Бертран отошёл на шаг и потёр руку.
- Ты воистину всё вспомнил, - проворчал он. Затем, подняв глаза к отверстию в потолке, он внимательно посмотрел на удаляющуюся луну. Затем резко хлопнул в ладоши. Из темноты на Бориса кинулись разнообразные чудовища: обросшее шерстью существо на четвереньках, синелицая женщина с развевающимися тёмными волосами, непонятного пола существо в буграх по распухшему телу, два тела на трёх ногах, соединённые в области таза и груди и другие, которых в сутолоке и хаосе Катя уже не могла разглядеть. Сначала Борису удавалось отбиваться от них, но их было слишком много, и они были такими же сильными, как и он. Отталкивая Катю, они бросились к нему и повалили его на крест на полу. В руках Бертрана появилась кувалда. Катерина поставила гвоздь к левой руке Бориса.