Катя молчала. Присутствие на том давнем «обряде новой крови», как она его назвала, не слишком её напугало тогда. В родной России подобные дела если и не стали нормой, то уже никого не удивляли. Иллюзии о романтичном Средневековье она утратила давно, ещё даже до того, как прочитала «Дитя всех святых», где рассказывалось о столетнем рыцаре, чья жизнь выпала на Столетнюю же войну хроники ужасов войны, охоты на ведьм, жизни папского двора, особенно папы Александра VI, хотя по последним данным это были просто очерняющие слухи тех, кто очень не хотел видеть его на престоле святого Петра, совсем как в своё время памфлеты о Марии-Антуанетте разрушили репутацию несчастной королевы, давно лишили её иллюзий. Люди во все века были животными, что во времена войн, что во время Ренессанса, что во времена просвещённого XIX века, что во времена техничного XX, что в нынешнем заполитизированном XXI веке. Но осознание того, что именно она, Екатерина Мухина, носит в себе гены подобных ужасающих и тёмных личностей, заставило её испугаться. Кто знает, как проявится дурная наследственность? Вдруг она сойдёт с ума, и будет бессмысленно хихикать оставшиеся годы в сумасшедшем доме? Или её разумную личность разобьёт, и она будет со своим умом жить жизнью растения в богадельне, мочась в постель и питаясь через трубочку? Или того интересней, своими паранормальными способностями она невольно или сама кого убьёт и её заберут для опытов в какую закрытую «шарашку», или её посадят на всю оставшуюся жизнь с сифилитичками и гонореечницами? Холодный пот покрывал лоб Кати. Но она заставила себя слушать дальше.
Часть одиннадцатая. Глава четырнадцатая
Глава четырнадцатая
Гильом внимательно посмотрел на Катю, вздохнул и открыл было рот, чтобы продолжить повествование. Внезапно он насторожился. Катю тоже посетило неприятное ощущение. Некоторое время тревожная тишина окружала и давила на них. Затем раздался дробный топот ног, и дверь распахнулась. На пороге стояла встревоженная Катерина.
- Катерина, - обратился к ней Гильом. – Я чувствую присутствие члена нашего семейства. Кто это?
Катерина подавила удивление и быстро заговорила.
- Пришла какая-то женщина и привела полицию. Она кричала, что её подруга здесь сошла с ума, и её держат взаперти, как зверя. Что здесь убивают и едят людей. – Она поднесла ладони к лицу. – И хуже всего, что комиссар, который пришёл с ней, наш отдалённый потомок.
Гильом с улыбкой взглянул на Катю. Затем повернулся к Катерине.
- Но воздействовать-то на него можно?
- Бертран как раз это выясняет, - спокойно произнесла Катерина.
- А как зовут подругу, она не сказала? – спросила Катя.
- Марта, - Катерина судорожно сглотнула. – Марта Изидорис.
Гильом снова взглянул на Катю.
- Очень интересно, - пробормотал он. – Я думал, после её побега Бертран принял меры.
- Можно сказать и так, - мрачно усмехнулась Катерина. – Выглядит она как покойник после адского пекла.
- Стареет Бертран, стареет. Раньше он не допускал таких ошибок. - Гильом повернул к ним своё кресло спинкой и отъехал приготовить себе чай.
- Что это значит? – спросила Катя, переводя взгляд с Катерины на Гильома.
- После «обряда родной крови», - не оборачиваясь, сказал Гильом, - Марту держали в одной из комнат замка, холили её, лелеяли. Запрещали только говорить и выходить из комнаты. Видимо, ей сам обряд пришёлся не по душе. - Он мрачно усмехнулся. – А тут ещё её держат взаперти без объяснений. Когда она поняла, что беременна, она пыталась бежать…
- Бежать? Беременная? – От изумления Катя даже привстала со своего места. – А как же подавленная воля? Неужели никто на неё не влиял?
- А шут его знает. После обряда она и так была как помешанная, а потом дни, недели, проведённые здесь, сломили её дух. А у Бертрана было полно других дел. Он воевал с церковниками, полицией, ругался с правительством, отбивался от всяких фанатиков, которые хотели то рецепт вечной жизни узнать, то ковчег Завета выкрасть. Сумасшедший дом! Да ещё история с Агнией…
- А что не так?
- Да вот, Катерина считает, что Агния – тот самый наш избавитель. Бертран так не думает. Но мало ли что… А если и так, то представь, какие возможности открываются у того, кто сможет влиять на неё, кто сможет воспользоваться её силой, какая власть будет у того, кто переживёт этот процесс избавления, чем бы это ни было. Вот он и ищет её.
- А если найдёт – убьёт?
- Вряд ли. Бертран властолюбив.
- А что с полицией делать? – вмешалась Катерина.
- А ничего. Пусть ищут. Они ничего не найдут. Бертран и все остальные позаботятся.