– Назад! – взвыл Петрович, вскинул ружье, но успел выстрелить только когда зубы «железнодорожника» вонзились Виталику в левое предплечье. От боли тот едва не потерял сознание, но удержался, опасно балансируя на грани реальности. Мир неожиданно окутался туманом, и он как со стороны наблюдал за тем, как падает на пол, как его подхватывает Атос и оттаскивает назад в коридор. Как басом орет охотник Петрович, а отброшенный выстрелом мертвец пытается встать, не обращая внимания на жуткую дыру в груди.
Второй выстрел успокоил «железнодорожника» окончательно. Бородач тем временем ринулся к двери в туалет.
Виталика занесли в купе, и Атос сразу же скинул один из рюкзаков с верхней полки. Коля заведовал и аптечкой. Он всем заведовал. Виталик отстраненно наблюдал за действиями товарища, все еще не веря в происходящее. Это был мертвый человек. Его укусил мертвый человек! Так ведь не бывает. Такого не может быть! Он скосил глаза на кровоточащую рану. Останется шрам, как пить останется шрам. Что он скажет Вере?
– Терпи, Виталик, – сдавлено бормотал над ухом бледный Сева.
– Хлопчики, топор есть? – заглянул в купе Петрович. – Возьмите, если есть. Как там парнишка ваш?
– Живой, но плохо, – ответил Атос. Каждое его движение казалось Виталику тщательно выверенным, единственно верным.
– Туалеты заперли, там в одном было окно открыто, – зачем-то сказал охотник.
Виталик вдруг страшно захотел домой. Пусть Вера ругается сколько угодно, пусть пилит его. Он же так ее любит. Ее и Ирочку. Особенно Ирочку. И Веру. Любит. Точно. А все остальное лишь сон. Этого ведь не может быть, чтобы мертвый человек кусался, так ведь? В детстве ему ведь и не такие кошмары снились. Ему просто надо проснуться. Проснуться и сказать Вере, что он ее любит.
А потом обнять Ирочку.
– Терпи, – сказал Атос. Что терпеть? Зачем терпеть?
Руку как обожгло пламенем – Коля выплеснул на нее походный спирт.
– Терпи, – повторил он.
Мир хрипел, бубнил, кружился вокруг Виталика, и сквозь звенящий хаос еле проскальзывали голоса друзей.
– Господи, сколько же их, – послышался завороженный голос Стаса. Виталик, словно взбодренный этим, попытался встать, но его тут же прижал к койке Атос.
– Лежи!
– Я… не могу. Сесть! Дай сесть! – принялся вырываться Виталик, и Коля неожиданно уступил.
В руке горячими ударами пульсировала боль. Он измученно привалился к стенке и выглянул в окно. Атос сосредоточенно делал перевязку, а Виталик не мог оторвать взгляда от переминающихся у поезда окровавленных людей. Ему даже показалось, что он видит уже знакомых ему милиционеров. Глядя в пустые, искаженные смертью лица мертвецов, Виталик почувствовал как его накрыло отчаянье.
– Черт возьми, что это?! – спросил он.
Ему не ответили. Как сквозь дымку он слышал утробный вой с улицы, далекие одинокие крики то ли живых, то ли уже мертвых людей.
В коридоре послышалась возня и сдавленная ругань.
– Пошел в купе! – рявкнул Петрович. – И не высовывайся оттуда, бандюга.
– Нам надо в шестой вагон, – упрямо и значительно тише просипел голос знакомого "зека".
– В купе, баран! – поддержал охотника один из его товарищей.
– Вы не видите, что на улице творится? – продолжил громыхать Петрович. – Если у них будет хоть одна лазейка – нам всем конец! А если они уже пробрались в поезд?
Атос вдруг изменился лицом, и выскочил в коридор:
– Прекратите немедленно! Нам нужно… – начал было он.
Виталик не увидел как это произошло. Только что разгневанный Коля пытался образумить спорщиков, и вот у его шеи оказался длинный и тонкий нож. «Зек» схватил Атоса и заставил его покорно следовать за ним.
– Открой дверь! – приказал он Петровичу.
– Не дури! – опешил тот. – Не бери грех на душу!
– Открой дверь, – Виталик с оттенком восхищения отметил, как удивительно звучал голос преступника. Уверенно, спокойно и почти с душевной теплотой.
– У вас свои дорожки, фраерочки, а нам другая дорога назначена, – хмыкнул "зек". За ним появились два его товарища, один другого краше. – Подельнички наши в шестом едут. Люди с головой, с руками. К ним пойдем. Негоже нам ссориться, правда ведь, ребятки? Мы же просто к товарищам идем, и ничего такого. Верно ведь?
Его приятели согласно закивали,
Виталику показалось, будто они оправдываются перед охотниками за свой поступок. В раненой руке стрельнуло, и на лбу тут же выступила болезненная испарина.
Как ни странно, «зеки» не тронули Атоса и отпустили его, едва открылась дверь в тамбур. Петрович запер ее сразу же после того, как вагон покинул последний из бандитов. Коля на деревянных ногах вернулся в купе и с отсутствующим выражением лица сел рядом со Стасом.