Ирин похлопала в ладоши и быстро ушла, едва не забыв забрать ведро.
Ева стянула грязные перчатки. Волков, смотря на нее, о чем-то думал.
— Я тоже могу идти? — спросила девушка.
— Сейчас, подождите. Ирин ушла и я не сказал… Напомните мне: нужна запасная одежда на такие случаи. Как придете домой, эту в мешок и выкинете. Не пытайтесь отмыть. Стиральная машинка забьется и все вещи окажутся испорченными. Так. А еще…
Он начал растирать виски черными руками.
— Хотите выпить?
Ева посмотрела в окно.
— Еще только вечер.
— А вы выпиваете по ночам? Хорошо, буду знать.
Она хотела возразить, но поняла, что было поздно. С его стола Ева забрала папку с документами, с кушетки свои вещи, попрощалась и хотела уже уйти, как услышала голос Волкова.
— Перчатки!
Ева показала ему свернутый черный комок.
— Я не поеду в этом в трамвае, — с небольшим возмущением произнесла она.
— Да не! Вы… Ты не так поняла. Пошли.
Утомленный Волков встал и направился к кладовке. Ева вслед за ним. Он нажал на стене кнопку включателя и в щели под дверью появилась светлая полоса. Вдвоем они вошли в маленькую комнатку.
И у Евы разбежались Со всех сторон помещение было обставлено деревянными шкафами со множеством ящичков, которые хотелось все открыть и посмотреть содержимое. Они оказались не подписанными, что огорчило девушку, но от этого не потеряли своего очарования. Волков открыл один из них и достал пару нитриловых перчаток.
Он развернулся к ней и оказался совсем близко. Ева видела его родинки на загоревшей коже, завитки волос. Опять ее накрыло смущение. Щеки разгорелись, сердце забилось чаще, она опустила взгляд…
— Все нормально? Голова не кружится?
Натянув впопыхах перчатку, он взял ее за подбородок и направил лицо к свету. Его темные глаза скользнули по лицу Евы и не обнаружили ничего страшного.
— Тебе бы избавиться от привычки резко прятать глаза. Немного пугает.
Он мягко улыбнулся. Ева не нашла в себе силы сделать тоже самое. Она попрощалась и пулей вылетела из здания.
Под козырьком ее ждала Эйлин. Девушка с фиолетовыми волосами стояла под стеклянным козырьком и морщила лицо, глядя на ливень.
— Какой ужас! Пакость в чистом виде! Как теперь добираться до дома?
— В какую сторону едешь? Мне на тракт надо, 9 трамвай.
— Я могу с тобой прокатиться, потом пересяду на 5.
— Или может сделать наоборот.
— Да! Посмотрим, что приедет быстрее.
Открыв один зонт на двоих, девушки сменили прозрачный козырек на железный. Уже на остановке Эйлин обратила внимание на грязную одежду Евы.
— Прошла посвящение? — рассмеялась она.
— Ну да, — ответила Ева, поднимая поочередно ноги. Джинсы неприятно липли к коже.
— Ничего, привыкнешь. Ты похожа на ту, которой это все понравится.
— Это на какую?
— Ты мне напоминаешь отличницу. Очков только не хватает.
— Это не про меня. В школе я была троечницей. В институте тоже, но диплом защитила на пятерку.
— Говорю же, отличница!
— Просто я училась на заочном.
Раздался звонок и к остановке прибыл зеленый трамвай. На электронном табло Ева разглядела цифру «9». Народ ринулся к открытым дверям. Девушки еле влезли в переполненный транспорт.
— Как я хочу свою машину, — вздыхала Эйлин, кое-как держась за поручень.
Ева подумала, что положение у той было куда лучше. Ее со всех сторон придерживали люди, стоявшие плотной стеной.
— Черт, но «автомат» слишком дорогой, а на «механике» я не смогу ездить — ручка не для меня. Как хорошо быть мужиком, раз! И заработал себе быстренько на тачку.
— А мы чем отличаемся? — спросила Ева.
— Тем, что приходится быть красивыми. А ты, кстати, крашенная? Мне нравится твой цвет волос.
— Это свои.
— Серьезно?
Эйлин отпустила поручень и потрогала прядь ее волос. Еве это не понравилось.
— Мягкие. Действительно похожи на настоящие. Даже завидую. Мои с каждой пачкой краски становятся все хуже.
— Значит, надо перестать красить.
— Это тоже самое, что сказать: пусть тебе перестанет нравиться Марк.
— А это здесь при чем?
Еве стало не по себе от этого разговора. Опять покраснели щеки и в миг стало душно.
— При том, что я тебя прекрасно понимаю. Сама там была. Но давай договоримся. Марк мой. Какими бы мы не стали с тобой подругами, но из-за него я готова поругаться. Понимаешь, это любовь.
— А он что думает по этому поводу?
— Он мужик! Мужики разве о чем-то думают? Им лишь бы работать и на баб глазеть. А я как раз из тех, которой можно вечно любоваться. Так ты мне поможешь?