— Не бойся. До нефилима я тоже доберусь. Но сначала я хочу попробовать твою нежную душу. Сколько она даст мне сил… Я ворвусь в церковь и оскверню алтарь Инокини, — шипел Ридан.
И Ева поняла, о чем говорил Волков. Она смотрела на живот, куда проникла рука Наблюдателя, но видела не себя, а ауру. Не расплывшимся пятном, а четкую и упругую, повторяющую границы тела. Внутри ауры образовалась полость, где хранился остаток темной энергии, который должен был раствориться. Эту выемку Наблюдатель ощупывал рукой и искал, за что он мог зацепиться. Но не находил. Поверхность была мягкой и прочной и под пальцами проваливалась, не давая возможности ухватиться.
Ридан стиснул зубы и от злости раздул ноздри.
— Я все равно возьму то, что хочу, — сказал он девушке и впился выросшими когтями в ауру.
Ева ощутила боль. В теле появилась ломота. Ей тяжело стало дышать, но ее так сильно разозлило, что этот грязный нарушитель коснулся самого сокровенного, что разрешила ему забрать все.
— Да хоть лопни от жадности! — крикнула она.
Внутри себя Ева почувствовала разгорающееся пламя. Ее аура забурлила и Наблюдатель завопил: вместе с энергией вскипела его рука. Ридан испугался и отскочил от девушки.
Двойники испарившись, упав на пол черными кляксами. Наблюдатель с изумлением смотрел на свою расплавленную руку, словно она была сделана из пластмассы. Он пытался отрастить новые пальцы, но у него не получалось это сделать.
— Ева!
Волков подбежал к Еве, схватил ее и вместе они помчались по коридору обратно в клуб. За собой они услышали яростный вопль Наблюдателя.
Коридор заканчивался поворотом налево и дверью, которая оказалась не заперта. Пройдя ее, они очутились в помещении перед кабинетом. На полу лежало растерзанное тело швейцара. На его кукольном лице навсегда застыла широкая клыкастая улыбка.
Волков одернул кулису и велел Еве пройти на танцпол. Но только они ступили в большой зал, как поняли, что попали на поле сражения. Пол был усеян телами. У Наблюдателей закончились патроны и они достали мечи. Церковники защищались, как могли, но они проигрывали количеством. Лампы были повреждены. Освещения почти не осталось. Музыка продолжала греметь низкими басами, что отвлекало людей-церковников и чем пользовались хитрые Наблюдатели.
Марк создал полупрозрачный купол и приказал девушке красться вдоль стены.
— А они? — шепотом спросила Ева. — Мы их оставим?
— Не говори, что хочешь помочь.
— Но церковники — люди.
— Каждый сам за себя. Они не беззащитные котята. Катрина не хуже Ридана высасывает жизнь.
Пока Ева ползла к выходу, она в этом убедилась. Рафаэль хоть и получил ранение в грудь, но твердо стоял на ногах. Белая церковница с остатками своих приспешников тоже неплохо справлялась с врагами. Даже Милена отбивалась от настырных Наблюдателей, хотя они ее хорошо потрепали. Ева разглядела ее истончившуюся ауру.
Оба охранника оказались убиты. Волков с Евой проскочили мимо них и вырвались на свободу.
Дождь с еще большей силой затапливал город. Тротуар был залит водой, а по дороге текли потоки воды, ища ближайшую ливневую канализацию. Марк и Ева побежали к машине.
Девушка села на кресло, пристегнулась и позволила себе всплакнуть. Впечатлений на сегодня оказалось слишком много.
Волков ее не успокаивал. Он молча завел машину и поехал по только ему известному пути.
Постепенно слезы высохли. Автомобиль укачивал Еву. Фонари за окном начали сливаться в одно пятно. Девушка ощутила, как провалилась в сон. Сквозь дремоту она слышала разговор, но запомнила только его часть:
— …еще одного изгнали. Наблюдатели напала на церковников… Ситуация не очень… Я пока контролирую, Виктор… Нет, я работаю один…
Глава 17
Ева проснулась на кушетке в кабинете Волкова. Было темно, хотя часы показывали 9 утра. В окно стучался привычный сентябрьский дождь и тяжелые тучи в небе всем видом говорили, что место для солнца они освободят не скоро.
Девушка свесила ноги и, наклонившись, руками нащупала кроссовки. Надела их. Тут же вспомнила о телефоне. Глазами порыскала по комнате, но не заметила своего плаща. Решив, что он он мог находится в кладовке, Ева поднялась и направилась к ней. Но остановилась, увидев Волкова.
Он спал в сдвинутых креслах. Голова лежала на плече, демонстрируя девушке небритую щеку. Ева вызвала в памяти первые воспоминания о нем и обнаружила в них то, что его лицо было ухожено. Она подошла к столу, чтобы посмотреть на Марка с другой стороны. Ей показалось, что на фоне мрачной атмосферы кабинета мужчина выглядел словно застывшая статуя. Но присмотревшись, Ева увидела обычного уставшего человека.