― А, если плюнуть на мифы, то что это за руки?
Зак спрашивал, как бы у Тамира, однако, надеялся на ответ именно Хаос. Та не заставила себя ждать:
«Эти руки идолов, которые смертные возвели здесь. Их боги, которые пожрала моя земля. Главный город моего мира возведён на костях людей и останках их веры. На изобретениях, что они использовали, чтобы уничтожить сердце планеты, приютившей их».
Тамир повёл Зака и Каролину через обшарпанный каменный мост. Здесь так же возвышались странного вида изваяния. Ни у одного из них не наблюдалось целого лица. Только половины: нижняя или верхняя, правая или левая. Зато, все двенадцать статуй делились по цветовому признаку: три красных и три синих на правом бортике с востока, напротив них белые и зеленые. Со всех послезала краска, оставив лишь жалкое напоминание о себе.
Среди серых Зак заметил статую со сросшимися на груди телами. У одной головы «сиамского близнеца» была только нижняя часть от носа, а рот широко улыбался. Наверное, вторая голова грустила, потому что её верхняя половина склонилась к груди, роняя на неё нечто похожее на волосы. Из-за красной глины, в которой статуя была перемазана, складывалось впечатление, будто та вся испачкана в крови. Потому Закария не сразу понял, что она белая.
Остальные изваяния не особо цеплялись за взор Зака, потому что он остановился у основания моста и мог разглядеть только эту. Напротив неё стояла красноватая статуя лучника, который, казалось, целится прямо в «сиамских близнецов». У него отсутствовала стрела, зато тетиву он натянул так, что его пальцы покрошились от напряжения. Или же виной этому всё же кислотные дожди и время?
У лучника тоже две половины головы, но на одном торсе. Отпилины ровно по линии ушей и смотрят в разные стороны. Хотя, если бы Зак мог видеть хорошо, то разглядел, что зрачки у лиц направлены в одну и ту же сторону: на «близнецов». А ещё на груди у стрельца ярче всего выделялся знак, который Закария определил как цифру девять на письмености Древних. У остальных, наверняка, такие же от единицы до двенадцати.
― Что это за статуи? ― Зак нагнал Тамира, когда они пересекли только треть моста.
― На самом деле, я никогда не спрашивал о них Хаос, так что не знаю. Она не любит говорить об этих изваяниях и не отвечает, кто их возвёл.
Зак мог бы обратиться к Хаос за ответом, потребовать его, потому что это казалось ему невероятно важным. Подобному поступку помешала увиденная им статуя, у которой отсутствовала нижняя половина головы, а глаза закрывала каменная повязка. Скульптура вытягивала вперёд левую ладонь, на указательном пальце которой сидел стальной коготь. Весь вид изваяния кричал о его враждебности. Цифра двенадцать синела на его шее, над правым плечом.
Закария остановился, ощущая, как его вновь начинает страшно мутить. Зажал ладонью рот и попытался выровнять дыхание. Ноги не слушали, вынуждая опуститься на мостовую. С этого ракурса статуи казались ещё более могущественными и гигантскими. Где-то рядом Зака тормошил Тамир, и крутилась Каролина, но мальчишка не замечал спутников.
Не замечал до тех пор, пока женщина не опустилась на корточки перед ним и не вцепилась в его шею. Кажется, Каролина говорила что-то, но Зак лишь уставился на её золотистые раскосые глаза. Определённо, он и раньше видел их так близко.
И как бы Зак не бежал от видений, его накрыло ими, словно волнами во время прибоя.
Неоновая вывеска «Трёхглавый Пёс» отбрасывала золотисто-зелёные блики на мокрый асфальт. Облокотившись о строительную сетку, в единственном проходе стоял хозяин бара. Он держал зонт курившей у мусорного бака седовласой барменше. Оба спорили о чём-то, изредка прерываясь на созерцание капель, разбивающихся об машины и асфальт.
Когда барменша заприметила приближающиеся серые и красные плащи, что-то бросила хозяину бара и больше не произнесла ни слова в присутствии «гостей». Эмиль Акана остановился перед хозяином «Пса» и сухо кивнул ему. Хидэ даже не смотрел в сторону Бальдо, бывшего капитана патруля, а ныне владельца Кормильного пункта. Стоит заметить, единственного на всем Деире.
«Пёс» путешествовал по всему миру, исполняя людские желания и обеспечивая едой магические расы, существующие лишь за счёт человеческой плоти и крови. Все оставались довольны: смертные маленьким чудом, которое осуществлялось в стенах бара, а иномирцы обеспечивали сохранность некоторых народов и собственную сытость.