Не особо церемонясь, Каролина раздела его и осторожно, пытаясь не зацепить повреждённую кожу, принялась одеваться сама. Потом были долгие размышления, что делать дальше, попытки вспомнить прошлое и определить, где она находится. Расчистив себе место у стены, она устала уселась на ступени. Плевать, что вся черная, что вокруг неё ведут своё собрание мертвецы. Ей хочется отдохнуть.
Кажется, она начала терять сознание из-за едва заметных паров, поднимавшихся из небольших люков в комнате. Дышать становилось всё сложнее, сон когтистыми лапами подминал Каролину под себя. Как вдруг, ей показалось, будто один из трупов ожил и нетерпеливо встряхнул её за плечи:
— Не спи! Открой глаза живо, а то присоединишься к скелетам.
Каролину тормошили, а она даже не могла найти силы, чтобы отмахнуться. В конце концов, ожившему мертвецу это надоело, и он, взвалив её ватное тело на плечо, потащил куда-то к свету. Кажется, они вышли из здания, потому что оно мельтешило теперь где-то вдалеке, а сознание постепенно прояснялось.
Сначала её вырвало. По-моему, вчерашний ужин растёкся уродливой кляксой по чужой спине и закапал на брюки. Там оказалось и белое полусладкое. Подтверждая опасения Каролины, несший её живой труп с ругательствами, вполне понятными ей, грубо усадил девушку в песок, а сам стянул верхнюю одёжку.
— Да ты издеваешься! — прошипел, оглядываясь в поисках того, чем можно стереть отвратительную жидкость с куртки. — Я тащился за ней через половину мира, а она… — губы вместе с подбородком выглядывавшие из-под тёмной чёлки перекосило от недовольства и отвращения.
Окружение продолжало возвращать себе чёткость, а Каролину еще несколько раз стошнило на землю. Она поняла, что для воскресшего мертвеца стоявший перед ней юноша был слишком уж живой. Вдобавок, разговорчивый. Сначала она плохо понимала его слова, никак не могла узнать язык, на котором он говорил.
Впрочем, не осознать его ярость оказалось сложно. Он то и дело оголял зубы, корчил гримасы, пыхтел и сжимал кулак левой руки. Время от времени загребал всё той же ладонью волосы на макушку, оголяя то, что скрывалось под ними. Этого его жеста недостаточно, чтобы разглядеть лицо целиком из-за плохого освещения, но достаточно, чтобы отметить неестественную остроту его черт.
— Кто я? — неожиданно вырвалось у Каролины.
Она не надеялась, что её поймут. Впрочем, ей же почти удалось тогда разобрать его слова?
Дёрнув головой, юноша раздражённо отозвался:
— Откуда я знаю.
— А ты кто?
Он посмотрел на неё с таким выражением, что даже не видя его глаз, сокрытых чёлкой, Каролина захотелось зарыться под песок.
— Я ищу. Ищу себя. Забавно, да: искал себя, а нашёл болтливую девчонку, которая испачкала единственную одежду, которая у меня была. Спасибо.
Каролина протянула к нему руку, как бы пытаясь намекнуть, что может попытаться очистить одежду сама. Девушка даже открыла рот, чтобы предложить помощь, как вдруг парень швырнул свою куртку ей под ноги и пошёл прочь.
За него она не переживала, дождь, судя по тёмному, но чистому небу, лишённому облаков, закончился. Она переживала за себя. Кто знает, может, ей всё это видится.
Что, если она так и сидит, на самом деле, в том зале и спит? Или же лежит в своей кровати? Вероятно, ей просто снится кошмар, такой же реальный, что даже запах серы, — знать бы ещё что такое сера! — Каролина ощущает в воздухе. А ещё запах мокрой земли, сладковатый аромат, исходящий из здания под куполом, и кислой вони исторгнутой её организмом пищи.
Так, пока сознание чистое и не появился рядом ещё какой-нибудь взбалмошный патлатый недотруп и не разразился проклятьями, нужно попытаться сосредоточиться. Сон не сон, а в здание возвращаться не стоит. Испарения из местной канализации ей явно не шли на пользу.
Пока Каролина размышляет о том, что ей делать, обратимся на минуту-другую к этому престранному парню, что усиленно уносил от здания ноги. По секрету скажу, что зовут его Закария, но об этом он вряд ли узнает скоро. Впрочем, кто его знает, ведь одного взгляда ему хватило на странную девушку, чтобы вспомнить кое-что другое.