А видения всё не оставляли его. К моменту, когда остатки туч растаяли в небе, и над горизонтом нависли три обруча светил, Закария понял, что не помнит, как вообще забрёл в лес. Да и откуда мог взяться лес, если перед его взором были лишь равнины?
Столбы деревьев окружали его и не вызывали ничего, кроме жалости. На потрескавшейся коре чернели следы сажи, выжженная же земля дымилась, разнося по воздуху сладковато-горелый запах.
И снова Закария увидел то, чего не хотел. Перед глазами восстал лес из прошлого, мало чем отличавшийся от этого, разве что, не горящий. Тогда впереди меж стволов светлым пятном маячила его новая знакомая. Они играли в кошки-мышки, только на игру это походило меньше всего.
Сейчас Закарии стало страшно и мерзко, хотя, миг назад он был спокоен.
«Да задержите же вы эту дрянь! — крикнул он кому-то через плечо, едва не пропахав носом по траве. Бегать он ненавидел ещё с Академии, потому что не мог сдать практически ни одни нормативы. — Если она уйдёт, я не буду снова вылавливать её».
Всё-таки запнулся снова. Засаднил тут же бок, ушибленный о ближайшее дерево, внезапно возникшее рядом. Ещё и очки. Закария точно услышал их хруст под подошвой красных ботинок, выругался на смеси двух языков, на которых разговаривал чаще всего и практически наощупь продолжил путь.
«Поймали! — спустя время различил он крик. — Мы её схватили. Не отвертится теперь».
Закария ощутил, как губы его расходятся в кривой усмешке. О да, он покажет им всем, что даже без этого пресловутого дара способен послужить смотрителям. Это повышение точно будет его, пусть Сора и не надеется.
«Эй, Крот, надеюсь нам зачтётся» — крикнул кто-то из его подчинённых.
Её буквально тащили к нему. Девчонка сопротивлялась и что-то шипела. К счастью, руки девицы уже покрывали Маски смирения и Маски подчинения, а значит, бояться им нечего. К тому же, на их стороне Завет.
«Теперь ты точно ответишь за всё, — с лёгкой улыбкой он обратился то ли к своим сотрудникам, постепенно собравшимся вокруг них, то ли к блондинке. Та явно бы выцарапала ему глаза, как пыталась до этого тому, кто крепко держал её за шкирку. Жаль, Маски мешают. — Я, помощник капитана артефакторов, Зак Эйш, лично позабочусь, чтобы тебе вынесли самый строгий приговор. Увидимся в Суде».
И жестом приказал уводить. Сам же Закария полной грудью вдохнул свежий воздух. Последний, перемешиваясь, с гарью, существовавшей в реальности, а не в воспоминаниях, вынудил его закашляться и выпасть из видения.
Тем временем сгоревший лес поглотила непроглядная тьма, и лишь белыми клубами от травы всё так же вздымался дым. Непослушными ногами Закария сделал шаг, покачнулся и прислонился к дереву. Бок возмущённо заныл, напоминая об ушибе. Приподняв край рубашки, юноша с трудом различил на смуглой коже желтеющий синяк. Значит, это случилось достаточно давно.
В животе заурчало. Закария вздрогнул, не ожидая громкого звука. Внутренней борьбой было определено: сначала нужно найти пропитание и не умереть с голоду, а потом разбираться во всей этой нелицеприятной ситуации, в коей ему «повезло» оказаться.
Увы, на данный момент ему скорее сулило оказаться едой. Порыв ветра, стремительный и холодный прошёлся по лесу, и к земле в безумном танце устремились сотни, нет, тысячи снежинок. Неожиданно крупные, они разбивались о стволы деревьев. Их осколки зарывались в землю. Небо спешно меркло, вместо туч его наполняло сплошное серо-бурое марево. А еще снег. Его кристаллы имели красноватый оттенок и в месте столкновения оставляли лёгкое свечение.
Благодаря этому не сразу, и всё же, Закария заметил впереди одно место, где снег замирал в воздухе и высвечивал громадную фигуру. И только спустя несколько минут после того, как она более-менее сформировалась, он услышал раскатистый рык.
Из темноты воплотились глаза, такие же алые, как снежинки, а затем и полная клыков пасть. Ах, да, ещё и язык, он резко был извергнут и со всей силы мазнул по стволу близстоящего от Закарии дерева.
Зак шарахнулся прочь. Ветер сменил направление, а вместе с тем исчезло неведомое существо. Закария стоял, прислушиваясь к своим ощущениям. Интуиция подсказывала ему, что эта тварь вовсе не померещилась. Тогда куда же она могла деться?