Они не провели вместе и нескольких минут. По белоснежной и слишком пустой для жилого помещения комнате прокатилась ураганом бодрая (слишком бодрая) трель вызова. Хидэ с трудом сел на постели и, не стягивая с лица маску для сна, попытался отыскать на руке нужную Маску. Сжал её.
— Кто так сильно желает слышать меня, что будит в единственный законный выходной? — протянул он сонно и рухнул обратно на подушки, положив кисть себе на губы. Держать руку на нужном расстоянии от лица не хватало сил.
― Это Эмиль. Срочно нужна твоя помощь, Хидэ.
― Что надо?
— Записывай адрес. — И начал диктовать.
Так как записать некуда, Хидэ пришлось запоминать. Разумеется, в его состоянии воспроизвести адрес полностью не вышло, а Маска уже потухла. Он мог бы побеспокоить старого друга, повторив вызов, однако, осознал, что слишком устал для этого. Ладно, на Земле Хидэ бывал часто, так что понадеялся разобраться на месте.
Прежде, чем найти нужное место, сонный Хидэ всё в той же своей пижаме, обнимавший термос с кофе трясущимися руками называл таксисту не те адреса. Последний, кажется, не менее сонный, приводил машину не туда, куда нужно. Наконец, четвёртый двор, в который он заехал, оказался тем самым. К счастью обоих, артефактор и таксист расстались. Почти.
К тому времени над городом, окутанным, будто силками паука, линиями передач, навис лиловый шлейф рассвета. На часах Витебского вокзала стрелки сообщали о приближении трёх часов ночи. Улицы практически пустовали. Не спалось только извечным надсмотрщикам — патрульным. Их серые плащики то и дело мелькали на крышах, обнаруживались на автобусных остановках и скамейках в парках. Особенно много можно разглядеть на проводах вокруг одного из крепко спящих дворов на Гороховой улице. Около десятка столпились и на детской площадке.
Среди них мелькнул белый балахон и быстро исчез. Позже пришли двое красных мундиров. Один из них уже на подходе к двору приветственно кивнул серым, затем оба пару минут крутились около тела (которое профессионально звали скорлупой). Кажется, они растеряны и, несмотря на то, что на месте происшествия становилось всё больше серых, красных и белых, никто из них не знал, что делать.
Общий эмоциональный настрой из растерянности сменился на недовольство в тот миг, когда на большой скорости во двор влетел самый обыкновенный человеческий автомобиль. Его фары осветили тех, кто окружил скорлупу и не думали гаснуть.
— Это ещё что такое? — возмутился один из серых и направился, было к машине, но среднего роста рыжий парень в тёмно-сером костюме их остановил:
— «Это» называется «капитан артефактного отделения». И, поверьте, вам «это» лучше не трогать.
Из машины неспешно вылез самый обыкновенный на вид, человек в одной лишь пижаме (довольно занятной), пушистых тапках и с термосом в обнимку. За рулём сидел таксист, совершенно не замечавший ни одного балахона, мундира или плаща. Хидэ попросил его подождать и, чтобы тот уж точно не уехал, оставил в машине усыпляющую Маску.
— Для комплекта плюшевого медведя не хватает, — хохотнул кто-то из толпы.
Человек же в пижаме, словно и не услышав этого, устремился к площадке. Серые, стоявшие на его пути незамедлительно уступили ему дорогу к телу, лежавшему на окровавленном асфальте.
— Ну и ради чего вы меня разбудили в час ночи сразу же после командировки в Мраморный Город? — сухо осведомился он у рыжего в костюме.
Последний как-то внезапно оказался рядом и протянул Хидэ ладонь, которую тот не мог не пожать. Надменный взгляд тёмных, почти угольных глаз и тонкие губы, замершие в почтительно-издевательской улыбке.
― У нас большая проблема. Я бы сказал огромная. Мои ребята нашли тело, вызвали Жнеца, чтобы он забрал душу. И, знаешь, что? Связь между телом и душой не разорвать. Думаю, тебе самому следует на это посмотреть.
Хидэ и посмотрел. Он растерянно присвистнул, замерев над трупом молодой женщины. Эмиль понял, насколько всё скверно, когда услышал от него:
― А что говорит по этому поводу Жнец-сан?