Наконец преодолев приступ глубоких размышлений, хранитель ответил:
— И что ты хочешь? Чтобы мы сейчас объявили о независимости? Сейчас, когда Хаатт на грани вымирания, а Земля уже заняла очередь сразу после него?
Откинувшись обратно, вампир улыбнулся.
— А ты не думал о том, чтобы заключить с ними сделку?
— Сделку?! С тёмными?! Да ты сбрендил?! Даже если бы я об этом и подумал, то это никак не изменило бы суть малумов.
— В чём же их суть?
— В предательствах! Они из этого сотканы! Заключить сделку с ними ради спасения Хаатта и Земли, всё равно, что напихать в ботинки гвоздей, чтобы лучше ходилось!
— В любом случае… — поёрзав на диване произнёс Маэл, — завтра, — брошенный на настенные часы взгляд заставил вампира поменять мнение, — то есть уже сегодня я хочу обратиться к немецкому правительству с просьбой дать нам свободу действий. Ситуация тяжёлая, вряд ли люди справятся сами. Им нужна наша помощь. Но если они будут мешать вам выполнять свою работу, то какой от тогда от них толк?
— Что ты имеешь в виду?
— Что, в противном случае, придётся немножечко запугать их.
— Запугать?
— Ну… знаешь… смерть нескольких важных шишек заставит человечество задуматься.
— Так делаются дела у вас в бизнесе?
— Ой, да брось ты! — отмахнулся вампир. — Тебе ли строить из себя святошу. Как только речь заходит о спасении родного мира, ты готов пожертвовать кем угодно. Даже любимой девушкой, не так ли?
Зрачки Гааля покраснели от ярости. В считанные секунды напряжение на его лице достигло пика. Хранитель был готов рвать и метать. Единственное, что сдерживало его от уже знакомого фокуса с щелчками, так это то, что сидящий перед ним вампир был его хорошим другом.
— Я ведь говорил больше никогда не упоминать об этом случае! — тихо произнёс хранитель. Однако это не помешало звуку прозвучать уверенно и отложиться в ушах вампира тяжёлым грузом.
Реакция Гааля ничуть не смутила Маэла. Вампир спокойно продолжил:
— Светлые дали нам всё, что нужно — силу, с помощью которой мы можем противостоять и тьме, и свету. Самое время воспользоваться этой силой в своих интересах. Хватит уже выслуживаться перед светлыми. Жизнь на побегушках — это не жизнь, к тому же, если знаешь, что ситуацию можно исправить.
Немного успокоившись, Гааль произнёс:
— Если мы начнём убивать ради своей выгоды и интереса, ребят могут настигнуть фрактации.
— Ну нет, не надо меня дурить! — помахал пальцем вампир. — Фрактации настигнут их только в том случае, если они начнут убивать по собственной воле и это будет им нравиться. Если же они будут делать это ради блага Земли, то ничего страшного с ними не случится.
— Уже лучше меня разбираешься в тонкостях мироздания?
— Я же бизнесмен. Мне положено разбираться в тонкостях любого дела, в которое я лезу.
— В общем, ты предлагаешь убить всех, кто будет нам мешать?
— Не убить, а чуть припугнуть. И только в том случае, если они вообще будут с нами не согласны.
— Но ты же знаешь, что ни одно мировое правительство не согласится дать нам такие полномочия. Они в любом случае захотят контролировать нас.
— Да, но разве ты забыл, что я контролирую их? По сути, они никто. Их великая экономика держится на нас — вампирах. Мы владеем третью их мира. И если они начнут выпендриваться, то какой смысл в том, чтобы слушать их? Не проще ли избавится от их собачьего тявканья, вместо того, чтобы пытаться договориться?
— А потом?
— Что потом?
— Вот именно: что потом?
— Потом… — вампир прищурился. — Есть у меня несколько идей.
— Поделишься?
— Соберём последователей. Ты же ещё планируешь продолжать расширение армии земных хранителей?
Гааль молча кивнул.
— Тогда в моих силах сделать так, чтобы у тебя было как можно больше желающих.
— Мне показалось, или ты и впрямь решил основать секту?
— Что-то вроде того.
— Кажется, наш мир сильно изменится, — вздохнул хранитель.
— Скажу больше: он уже начал меняться.
Глава 18
Как бы там ни было, кем бы он не пожертвовал, одно я понял наверняка — Гааль уже не тот. Хранителя или настигло то, что называют фрактациями, или ещё что похуже. Не знаю, что именно послужило для этого причиной, но ещё месяц назад он не вёл себя так, как вёл сейчас. Тогда, несмотря на все эти сопливые истории про потерянную любовь, он был собой. Сейчас же… Сейчас я наблюдал совершенно иного человека. Другое существо.