Атрог занимал пост начальника тайной службы Райдора не один год, цепкости и разума Охранителю было не занимать, а потому было решено начать двойное расследование: с одной стороны будут трудиться сыскари тайной канцелярии, с другой — Ночные Стражи, ибо исключать возможность того, что в деле действительно замешана черная магия или нечто подобное было никак нельзя. Особенно после происшествия с собакой, у которой внезапно обнаружилась голова одного из похищенных младенцев.
— Я постарался рассмотреть эту… это существо очень внимательно, — снова заговорил Гвай, не дождавшись от Конана, Асгерд и Эйнара ни единого слова. — Понимаете, все выглядело… гм… естественно. На шее нет шрама, голову не пришивали, такое впечатление, что псина изначально родилась такой, какой мы ее увидели. Не знаю как вы, но лично я никогда ни о чем подобном не слышал и не читал в книгах.
Гвайнард указал взглядом на полки, где громоздились толстенные фолианты, посвященные самым разным темам — от демонологии до магии. Любой уважающий себя отряд Ночной Стражи собирает книги способные помочь в многотрудном ремесле истребления нечисти, нежити и небыти досаждающей мирным обывателям. А уж о составленных самими охотниками и Хранителями Гильдии бестиариях ходили легенды, и все серьезные книжные собрания стран Заката старались обзавестись списками с трудов месьоров охотников, для которых чудовища и демоны были столь же естественной частью жизни, как охота для дворянина или сбор урожая для крестьянина.
— Бред какой-то… — высказался Конан. — Зачем приставлять голову ребенка — собаке? Каков глубинный смысл этого действия?
— А каков глубинный смысл твоих почти ежевечерних похождений в «Синюю Розочку»? — усмехнулась Асгерд, припомнив варвару его пристрастие к девицам из борделя госпожи Альдерры. — Ты можешь внятно объяснить, зачем ты там надуваешься вином по самые глаза, а потом устраиваешь драки с другими посетителями?
— Ну, ты и язва, — покачал головой варвар. — Во-первых, молодой и здоровый мужчина никак не может обойтись без женской ласки, это закон природы не нами установленный. А вино и все остальное… Это просто весело. Вот тебе и весь смысл!
— Стоп, стоп, — поднял руки Гвайнард. — Не будем же мы утверждать, что некто похищает детей и вытворяет с ними такие гнусные фокусы просто ради шутки и веселья? Версия отпадает. Жду других соображений.
— Эксперименты черных магов, — неостроумно ввернул Эйнар, а все прочие только скривились: на весь Райдор имелся только один человек, которого с огромной натяжкой можно было назвать «волшебником» — алхимик герцога Вар-та, месьор Аделард. Старикан давно и прочно считался умалишенным, а потому всерьез никем не воспринимался.
— Еще? — уныло спросил Гвай.
— Некое, никому не подконтрольное и неизвестное нам природное или магическое явление, — не слишком уверенно сказала Асгерд. — Вроде «Бури Перемен».
— Оригинально, но совершенно невозможно, — отмахнулся Гвайнард. — Буря Перемен, действующая настолько избирательно и ничем более себя не проявляющая? Чепуха!
— Шуточки каких-нибудь тварей вроде джер-манлов, — Конан припомнил недавнюю историю с двумя пакостниками, смыслом жизни которых было «портить» магические предметы. Двое таких существ всего десять дней назад пробрались в дом охотников, но большого ущерба не доставили, поскольку обоих джерманлов удалось весьма удачно сплавить магам Черного Круга Стигии (пусть и против воли последних) во время путешествия в баронство Лотар. — Гвай, вспомни легенды о волшебных существах, похищающих детей — нет дыма без огня!
— Это уже ближе, — кивнул предводитель охотников. — Вспомним брауни, пикси, спрайтов… Но, Сет вас всех поглоти, это все добрые существа! Или, по меньшей мере, безобидные, владеющие очень слабой и безвредной магией. А тут — собака с головой украденного у родителей ребенка!
— У меня кончились версии, — вздохнула Асгерд. — Вот что, ребята… Может, нам стоит прекратить без толку чесать языками и заняться делом? Думаю, прежде всего, следует навестить один из домов, где исчез ребенок и тщательно все осмотреть. Гвай, посмотри по списку Атрога, где в последний раз случилось похищение?
Гвайнард уткнулся в выданную Охранителем бумагу и прочел последнюю строку:
— Улица королевы Гизелы, дом шорника Дар-та, исчез мальчик четырнадцати дней от роду, позапрошлой ночью. — Гвай поднял взгляд на остальных. — Едем?
— Я пошел коней седлать, — варвар тяжело поднялся из-за стола. — Чует мое сердце, на этот раз мы столкнулись с чем-то совсем уж скверным.
— Не накаркай, — поморщилась Асгерд. — И без твоего нытья тошно…
Дом на улице королевы Гизелы оказался самым обычным для Райдора — могучий бревенчатый сруб под дранковой крышей, обширный двор с мастерской и хозяйственными пристройками. Над воротами — эмблема шорной гильдии в виде силуэта быка на фигурном щите.
Хозяин, месьор Дарт, обнаружился на дворе — давно наступило утро, пора приступать к делам. Супруга шорника суетилась неподалеку — задавала корм курам. Были и дети: Конан насчитал пятерых, в возрасте от двух до десяти лет — семья и впрямь оказалась многодетной.
Представлялись недолго — охотники были известными в Райдоре людьми. А когда зашел разговор о деле, месьор Дарт, изредка перебиваемый робкой женой, поведал следующую историю.
Дитя исчезло ночью, во всяком случае, до первых рассветных лучей. Более старшие дети всегда спят в отдельной комнате, малыш же почивал в люльке рядом с постелью супругов — новорожденного мать кормила грудью, да и оставлять такую кроху без присмотра не стоило.
Как исчез? Ну что вам на это сказать, месьоры охотники… Днем наработаешься так, что перед закатом только одна мысль и есть — выспаться как следует. Нет, жена спит куда более чутко, мать все-таки! Почему ничего не слышала? А кто ее знает! Что с домашней скотиной? Нет, вроде не беспокоилась ночью…
Словом, допрос шорника с супругой ничего не дал — людьми они оказались ограниченными и маловнимательными, потеря ребенка не так уж их и огорчила (и так детей полон дом, да и следующего народить не проблема).
Вечером ребенок благополучно уснул в деревянной люльке, подвешенной толстыми кожаными шнурами к потолочной балке, а утром — как демоны унесли.
Осмотрели спальную комнату. Вполне естественно, что никаких следов обнаружено не было. Гвай лишь плечами пожимал.
— Запах с утра был, — жена шорника, тихонько стоявшая у дверей сложив руки на животе, внезапно подала голос, заставив Стражей резко обернуться. — Сырой такой, будто с болота.
— Болота? — Конан поднял брови. — А подробнее можно?
— Значит, просыпаюсь — словно тиной болотной пахнет, — смущенно ответила женщина. — И еще, как будто сырой бараньей шерстью. Выгоните овцу под дождь, потом в овчарне так же пахнуть будет.
— И больше ничего не заметили? — наседал Конан.
— Ничегошеньки, — покачала головой мамаша пропавшего малыша. — Только в люльке пусто, одеяльце на пол сброшено… Ничего кроме запаха. Сильный такой, даже муж учуял, едва голову с полушки поднял, спросил, откуда, мол, вонища…
Дарт подтвердил, что «вонища» тем утром и впрямь имела место — думал, через открытое окно от выгребной ямы нанесло. Чем пахло? Овчарней. И сыростью, будто в лесу после затяжного ливня.
— Кажется, здесь нам больше делать нечего, — констатировал Гвай. — Но такое согласное утверждение о странном аромате наводит на мысль, что ребенок не просто растворился в воздухе, а был именно украден неким существом, имеющим соответствующий запах. Надо проверять дальше. Эйнар, у тебя перо с чернильницей при себе?
— Разумеется, — кивнул броллайхэн и полез в висевший на поясе споран, где кроме амулетов, денег и всякой ненужной мелочи хранился походный тубус для пергаментов, в котором кроме чистых листков хранились еще два отточенных стила, а крышечка тубуса являлась заодно и хранилищем лучших чернил из краски осьминога.