Экспромт. Но, как мне кажется, удачный. Вон как обе охуели. В обоих смыслах слова.
- Элина, нет… - умоляюще пискнула Хани, когда Элина медленно развернулась к ней. А, то есть шлюшка свой выбор сделала. – Прости меня, я больше никогда не!.. Не делай этого!... Умоляю!.. Ты не понима… Ты знаешь!
Элина замерла. Даже её спина выражала ужасную душевную муку. Вмешиваться я не собирался, она свободная женщина, она может сделать свой выбор сама. Хе, какая же я сволочь.
Элина так же медленно развернулась ко мне. Медленно сделала шаг, потом другой- на подгибающихся ногах. Лицо её было неподвижным, а в глазах замерло непонятное выражение.
Да, она знала. Она знала что один простой поцелуй превратит Хани в глазах всей гильдии из «своего парня» в защеканку, чей красивый ротик, пожалуй единственное чем волшебница могла гордиться, будут пускать по кругу пьяные бандиты каждый, блядь, божий день. Это был грех которого она не могла принять на душу. Как не могла она и уйти, оставив целочку Хани на растерзание такому грязному уёбку как я.
Стояк у меня был - просто пиздец.
Элина подошла так близко, что я прямо всеми фибрами души ощущал её внутреннюю боль. У неё было два выбора – попытаться меня убить или встать на колени и начать сосать. Проще говоря, выбора у неё не было – каждый реагирует так, как привык. Воин – сражается. Даже Хани – готова умереть, но не отдать ни свою целку, ни свою волшебную книжку. А Элина не воин, не волшебник, она была шлюхой. И сожжение контракта не освободило её, потому что свои цепи она носила внутри.
И её колени подогнулись, встретившись с полом, дрожащие руки протянулись к моему поясу. И только когда из распахнутых штанов появился торчащий хуй, Хани воскликнула:
- Зачем7! Зачем ты так?
А, у второй проснулось сострадание.
Налитой головки коснулось горячее дыхание, затем – чуть шершавый язычок, потом – мягкие тёплые губы… И Хани видела это.
- Во-первых, та, кому ты съездила по роже за то, что она всего лишь пыталась тебя утешить, сейчас сосёт мой хуй, потому что не хочет, чтобы ты стала оскверненной, какой твои дружки сделали её, и её сестру, - пояснил я, испустив вздох удовольствия.
Горячий ротик всосал мой хуй под корень буквально сразу после того, как я договорил. Элина задержала его в своем судорожно сжимающемся горлышке на миг, а потом выпустила, содрогнувшись всем телом.
- Во-вторых, кроме тебя членов гильдии я тут не вижу, - добавил я, ласково взъерошив Элине волосы пятерней. – Или ты думаешь, что гильдия может узнать что-то, что ей никто не скажет?
- Но я! Буду знать! – с каким-то отчаяньем воскликнула Хани.
- Опять, блин, старая песня, - вздохнул я. Элина снова погрузила мой хуй в горлышко и снова выпустила. Чёрт возьми, почему она не делала это раньше? Теперь мне захотелось проверить в деле губки Хани. Правда, она скорее всего сразу блеванёт. – Что жрецы, что эта ваша ебаная гильдия… Промывают людям головы какой-то хуйней, в результате одни становятся фанатиками, а вторые ханжами, причем и те и другие свято уверены что то, что сейчас делает Элина – грязно и недостойно.
Интересно, чтобы сказала Элина, если бы узнала что сейчас её язычок прошелся по уздечке, порванной об тугую задницу Хани… Да и Хани бы узнав такое скорее всего просто бы умерла на месте от стыда.
- Но это грязно! – с отчаяньем воскликнула Хани, не двигаясь, в прочем, с места. – Это отвратительно!
- Что ты можешь об этом знать? – сухо спросил я. – Ты хоть раз целовалась?
- Нет…
- Тогда что ты можешь об этом знать? – вздохнул я, наполовину от наслаждения, наполовину от понимания, что есть вещи, которые ей не объяснишь. Это она может познать только на собственном опыте, и если я прекращу думать об изнасилованиях хоть на минуту, то всё случится так, что на месте Элины однажды окажется она, и её невинные, нецелованные (как она думает) губки будут сладко чмокать у меня на хую. А там дойдет и до целки. Нужно просто не гнать лошадей.
Я аж выгнулся от наслаждения, погрузив член в горлышко Элины, сливаясь ей прямо в желудок. Она судорожно пыталась сглотнуть, и даже попыталась инстинктивно отпрянуть, но удержалась, схватив меня за бедра и насадив свой ротик по самы яйца, сама. По её щекам потекли слезы, а лицо покраснело. Она открыла глаза и посмотрела на меня снизу вверх, и от одного этого взгляда начавший было угасать спазм наслаждения, продлился ещё на пару струек. Элина соскользнула с члена и чмокнула его напоследок – а он украсил её губы и щеку жемчужными капельками последнего залпа.