В наши края припёрлись за каким то хреном рыцари-крестоносцы.
Об этих чудиках я знал мало, если вкратце - это безземельные дворяне и желающие ими стать, сбившиеся в орден с крайне благородными целями - типа защищать невинных, карать зло, мочить монстров и быть лояльными короне, однако на деле большинство из них моментально отправлялись иерархами храма в какой-нибудь крестовый поход дабы пограбить, а затем пожертвовать на благо религии оговоренную долю. В процессе их поголовье сокращалось, особо отмороженные получали земли и титул побольше, под славу о великих подвигах рекрутировалось новое мясо и походы продолжались. Из плюсов - сначала эти ребята изрядно почистили королевство от чудовищ и нежити.
Воинов было пятеро, обслуги не было - а на повозках лежало человек шесть или семь, сразу не поймешь. Было видно что им сильно досталось. Кое-кто был уже мёртв.
На дверь обрушился удар закованного в железо кулака.
- Открывайте именем Господа! - рявнули снаружи.
Мы с разносчицей переглянулись.
- Ну чего уставилась? - подал голос я. - Открывай, люди просят.
Сразу после того как дверь распахнулась, в полутьму кабака стали заносить раненых. Воины ничтоже сумняшеся клали их на большие столы - за такими одновременно могли бухать шесть-восемь человек, а теперь на отскобленной до блеска древесине лежали плащи, а поверх - тела.
- Есть в деревне врачеватель? - спросил баннерит, чей стяг оказался в тёмном углу, прислоненный к стене.
- Была одна бабуля, да померла недавно, - ответил я и вопросительно глянул на разносчицу. Та покачала головой.
- Есть жрец, но я не припоминаю чтобы он кого-либо лечил.
- Мне приходилось сталкиваться с ранами, - добавил я. Пиво что ли в голову ударило? С каких пор я на себя взваливаю такой головняк? "А как мне заживлять раны от этих стрел?"- "Проявить сострадание. Оно у тебя имееся?"
- Тогда действуй. Облегчи страдания страждущих - и тебе воздастся, - воин развернулся и подошел к столу на котором возлежал седовласый мужчина, чья броня была изрядно помята и продрана. Из-за кровищи не разобрать.
Я подошел следом. Имеется ли у меня сострадание? Вот сейчас и проверим.
- Броню надо снять, - сказал я, и полез в котомку. На всякий случай у меня были с собой травы, из которых можно было сделать некое подобие припарок, которые останавливали кровь, а ещё у меня было что заварить чтобы облегчить боль. Так что, велев разносчице принести котелок кипятка, я достал травы и принялся готовиться, пока воин резал завязки и освобождал товарища от брони. Когда он закончил, а я принялся отмывать от запекшейся крови раны, тот пришел в себя и схватил меня за руку:
- Не трать на меня времени, мальчик, - прохрипел он. - Подай меч.
Баннерит тут же сунул ему в руку искомое, и воин перевел на него взгляд.
- Преклони колени.
Тот бухнулся о пол аж лязгнуло.
- Узри без страха своих врагов. Будь храбр и честен, чтобы Бог любил тебя. Говори правду, и посрами этим дьявола. Защищай королевство, защищай невинных, и царство людей, - меч тяжело упал на плечо баннерита. - Это твоя клятва. Ты преклонил колени последний раз, встань же рыцарем!
... Мне довелось увидеть акколаду. Это было определённо что-то новенькое в моей картине мира.
Я не мог не восхититься и не проникнуться торжественностью момента, я даже прижал ладонь к груди, туда где билось сердце.
И я не мог не понимать, что мы по разные стороны. Будь всё иначе, возможно это я бы поднимался сейчас, с тяжеленной кучей железа на плечах, не сиротой-отбросом, вором и охотником на кроликов, а рыцарем. Но всё сложилось так, что я стоял рядом, и на миг позавидовал ему. Всего лишь на миг. Ибо это было прекрасно, это возвеличивало душу, и тем горьше было понимание, что это такое же промывание мозгов как и везде. Оно порождает фанатизм и святую уверенность в своей правоте. А на что способны фанатики... Костры, на которых горели невинные, не дадут мне солгать. Я слышал о них, и не хотел бы оказаться на их месте - а у меня были все шансы.
... Израненный рыцарь откинулся на стол и перед тем как испустить свой последний вздох, взглянул на меня необычайно добрыми, хоть и полными боли и слёз глазами:
- Помоги другим. Со мной уже всё...
Баннерит всё ещё не пришедший в себя от внезапного посвящения в рыцари (вероятно, в этом отряде рыцарей не осталось - потому и стяг нести поручили воину, а может и не поручали, он сам взял и потащил), стоял будто ошеломленный, а со стороны бара раздался рёв Хорса:
- Какого дьявола творится у меня в кабаке?!