Парменион побежал к конюшне. Но даже когда жеребец выехал галопом из имения, Спартанец чувствовал ледяной страх.
Ему ни за что было не успеть в столицу вовремя...
Пелла, Македония, осень
Александр видел неспокойные сны. Ему снился склон горы и каменный алтарь, вокруг которого толпились жрецы в черных мантиях, распевающие, призывающие имя, скандирующие...
"Искандер! Искандер!"
Голоса были свистящими, как штормовые ветра в зимних ветвях, и он почувствовал сильное давление на грудь. Страх пробежал сквозь него.
"Они зовут меня" - понял он, и его глаза замерли на острых ножах, которые те держали при себе, и сточных каналах для крови, прорезанных в алтаре.
Вперед вышла фигура, и лунный свет осветил ее лицо. И тут Александр чуть не вскрикнул, ибо этим человеком оказался его отец, Филипп, одетый в боевой нагрудник, которого мальчик не видел никогда раньше.
"Ну?" - спросил Царь. - "Где мальчишка?"
"Он придет, государь", - ответил верховный жрец. - "Обещаю тебе".
Царь повернулся, и Александр увидел, что его слепой глаз больше не был похож на опал. Теперь он сверкал чистым золотом, и, казалось, горел желтым пламенем.
"Я вижу его!" - вскричал Царь и указал прямо на Александра. - "Но он прозрачен, как призрак!"
"Иди к нам, Искандер!" - пропел жрец.
Давление усиливалось.
"Нет!" - закричал ребенок.
И проснулся в своей кровати, дрожа как лист, и пот стекал по всему его маленькому телу.
***
Лолон пробрался в царские сады, держась в тени деревьев, незаметный для стражников. Его рука метнулась к кинжалу, получая покой от осязания холодной рукояти. Ребенок проклят, напомнил он себе. Это не то, что убить настоящего ребенка. Не то, что сделали македоняне с его двумя сыновьями в Метоне, когда войско хлынуло через проломленную стену, убивая всех на своем пути. Наемники, оборонявшие стены, были первыми смертниками, вместе с городским ополчением. Но потом дело дошло до горожан - их резали, пока они тщетно пытались убежать, женщин брали силой, детям вспарывали животы.
Выживших собрали на главной площади. Лолон пытался защитить свою жену, Касу, и сыновей. Но что он мог против вооруженных воинов? Они увели Касу вместе с остальными женщинами, убили детей и возвели холм из их трупов. Потом увели мужчин на север, а женщин на юг, где ждали корабли, чтобы переправить их на невольничьи рынки Азии.
Город был уничтожен, разграблен подчистую, а немногие выжившие мужчины и женщины проданы в рабство.
Лолон почувствовал тяжесть на сердце и осел на мягкую землю, со слезами в глазах. Он никогда не был богат. Изготовитель сандалий, он еле сводил концы с концами, часто оставаясь голодным, чтобы Каса и дети могли поесть. Но тут пришли македоняне со своими осадными машинами, длинными копьями и острыми мечами.
В сердце тирана не было места для независимого города в составе Македонии. О нет! Преклони колено или умри.
Хотелось бы, чтобы мне дали шанс преклонить колено, думал Лолон.
Но теперь - благодаря афинянам - у него появился шанс отплатить тирану кровью. Простой удар кинжала - и Демон-Принц умрет. Тогда и Филипп познает боль потери.
Во рту у Лолона пересохло, и прохладный ночной ветер заставил его задрожать.
Его увели сначала в Пелагонию на северо-запад, где новых рабов отправили на работы по возведению цепи крепостей вдоль границы с Иллирией. Целый год Лолон тяжело трудился на каменоломнях. Вечера он проводил изготовляя сандалии для других рабов, пока его не застукал за этим занятием македонский офицер. После этого его сняли с тяжелых работ и дали новое жилье, с теплыми одеялами и хорошей едой. И он стал делать сандалии, башмаки и сапоги для солдат.
В Метоне его работа считалась простой, но среди варварских македонян он был как художник. На самом деле его талант вырос, и его продали с большой выгодой в имение Аттала, Царского первого воина.
Тогда-то к нему и подошли те афиняне. Он ходил по базару, заказывая кожи и шкуры, и остановился выпить прохладного напитка.
- Сдается мне, я тебя знаю, - послышался голос, и Лолон обернулся. Говоривший был высоким, плотным человеком с гладко выбритой головой и без бороды. Лолон его не узнал, но опустил взгляд на его сандалии. Они были ему знакомы: он их изготовил два года назад - за месяц до вторжения македонян.