- Не так уж этот мир и отличен от нашего, - проговорил Аттал с натянутой улыбкой. Но она быстро исчезла с его лица.
- Ты не прав. Эта война не похожа ни на одну из тех, что я видел, - проворчал Спартанец, оглядывая своими светлыми глазами поле битвы. - Это не обычное завоевание; это - бойня. Я бы не хотел принимать участие в подобном конфликте.
Аттал спешился и подошел к ближайшему трупу, присев, чтобы поднять щит мертвого воина. Щит был сработан из дерева, окован бронзой и выкрашен в синий цвет. По центру были нарисованы две змеи, зажатые в человеческом кулаке. - Видел когда-нибудь подобное? - спросил он, протянув щит Пармениону.
- Нет. Но это, должно быть, изображает убийство Гераклом змей в его колыбели. Может, это здешние Фивы; у нас они рисуют на щитах дубину Геракла.
- Я ничего не могу опознать, - сказал Аттал, пошевелив ногой под телом и перевернув его на спину. Подняв запыленный шлем, он повертел его в руках. Шлем был кожаный, обложенный тонкими листами из чего-то вроде светлой бронзы. На нем не было ни гребня, ни плюмажа, ни нащечников для защиты лица, только два плохоньких вороньих крыла, кое-как прикрепленных по бокам, и тонкая металлическая полоска, вертикально спускавшаяся с налобника. - Дрянная работа, - сказал Аттал, - и эти крылышки ни на что не годятся, - заметил он. - Взгляни на наносник. Он слишком тонок, чтобы защитить лицо. Вся эта хреновина бесполезна - как бедолага и сам понял перед смертью, я полагаю.
Бросив шлем на землю, Аттал вскочил обратно в седло. - Тела лежали тут несколько недель, а может месяцев. Почему их не обобрали?
- Видимо, не осталось никого, кто бы их обобрал, - произнес Парменион.
Черные тени заскользили по траве. Парменион поднял взгляд и увидел бледные фигуры, парящие высоко в небесах, движущиеся на запад, медленно взмахивая огромными крыльями. Несмотря на высоту, на какой они летели, и на яркий солнечный свет, не было сомнений, что они существенно превосходили размеры человека.
- Во имя Гекаты, что за?... - прошептал Аттал.
Существа соединились со второй группой, прилетевшей с севера. Прикрыв глаза, Парменион увидел еще чудовищ, летящих с юга и запада. - Они летят со всех сторон, - произнес он.
- Похоже, направляются к лесу. Вот что я скажу, Парменион, не нравится мне этот мир.
- Мне тоже, - согласился Спартанец, пустив коня рысью. Аттал собирался последовать за ним, но тут заметил другой труп, лежащего на спине лучника, лицо которого обклевали вороны. Спешившись, македонянин снял с него кожаный колчан и взял из холодных рук его короткий костяной лук. Закинув колчан за плечо, Аттал вскочил на серого и поскакал за Спартанцем.
Ему было приятно вновь держать в руках лук. Замечательное оружие. Тихая смерть, с минимальным риском для убийцы. Спина Спартанца была прямо перед ним, и Аттал представил себе, как стрела вонзается Пармениону в мозг. Нет, подумал он. Ни в коем случае я не стану убивать его таким способом. Мне надо видеть выражение его лица. Хочу увидеть, как с него смоются вся эта спесь и гордость.
И я это увижу, пообещал он себе. Как только отыщем мальчишку - и путь домой.
***
Хирон шел вдоль ручья, отягощенный мрачными думами. Всемирное Заклятие уходило неимоверно быстро. По всему миру оставалось меньше сотни мест, где первобытная магия еще просачивалась из камня или дерева. В Ахайе их осталось всего семь.
Опустившись на колено у воды, он зачерпнул ее руками и стал пить. Филиппос был добрым, вежливым ребенком, легко обучающимся, еще легче впадавшим в веселье. Однако зло внутри него, Дух Хаоса, окончательно взял над ним верх, уничтожив в нем всё человеческое, всё, что понимало добро и красоту.
Печаль легла на Хирона непомерной тяжестью. Его плечи опали, и он поднял глаза к небесам. - Похоже, пришло время умирать, - тихо проговорил он. - Похоже, я слишком долго жил. - Встав, он отошел от деревьев к скалистому подножию своей горы и начал долгий подъем к пещере.
Он увидел Каймала, гарцующего неподалеку, и помахал ему, но конь его не увидел. Ноги Хирона ныли от боли к тому времени, как он добрался до пещеры, и маг остановился ненадолго, чтобы отдохнуть, достав из сумы на боку исцеляющий камень и зажав его в руке.
Сила потекла по его жилам, и вновь возник соблазн впустить магию себе в кровь, вернув тем самым силу молодости. Но золотой камень уже почти лишился Заклятия, и он не посмел расходовать его на себя. Бросив его обратно в суму, он вошел в пещеру и через нее прошел во дворец, ища Александра.