- Ты просто пытаешься избавиться от меня, чтобы поговорить с Хироном.
- Совершенно верно, - подтвердил Парменион с широкой ухмылкой.
- Что ж, хорошо, - сказал мальчик, спрыгнул на землю и ушел.
- Он - прекрасный ребенок, - заметил Хирон, - и ты очень дорог ему.
Пропустив сказанное, Парменион встал и размял спину. - Расскажи мне об этом мире,
маг
. Дай мне почувствовать себя чуть менее чужим.
- Что ты желаешь знать?
- Расстановку сил. Начни с Филиппоса. Когда он взошел на престол - и как?
Хирон наполнил кубок вином и отпил из него, прежде чем ответить. - Он убил своего брата Пердикку десять лет тому назад и захватил корону. Затем отправил войска на Иллирию и на север, захватив их города и отняв копи. Афины объявили ему войну, города Трезубца сделали то же самое.
- Трезубца?
- Земли Халкидики?
- Ах, да. Халкидонский полуостров. Продолжай.
- Филиппос разбил войска Трезубца три года назад, затем захватил Фракию.
- А что же Персидская империя?
- Какая империя? - переспросил Хирон, смеясь. - Как столь неотесанные варвары сумели бы создать империю?
Парменион откинулся на спинку. - Так кто же тогда правит землями Азии?
- Никто. Это дикая равнина, населенная кочевыми племенами, которые режут и уничтожают друг друга в череде бессмысленных войн. Там есть греческие города на побережье, которые когда-то управлялись Афинами и Спартой, но нет... никакой империи. А там, откуда ты явился, стало быть, есть?
- Да, - ответил ему Парменион, - величайшая империя из когда-либо созданных за всю историю мира. Царь Царей правит от границ Фракии и до самого края света. Даже Греция... Ахайя, как ты ее называешь... платит дань Персии. Но ты рассказывал мне о завоевании Фракии.
Хирон кивнул. - Армия Македона прошла через эту страну, словно лесной пожар, уничтожая всё на своем пути, каждый город, каждую крепость. Всё население было продано в рабство, или вырезано. Затем, в прошлом году, Филиппос отправился походом на Фессалонику. Сражение произошло неподалеку отсюда против объединенных войск Кадмоса и Афин. Они были разбиты наголову. Затем Царь обошел Кадмос и напал на Афины, сжег акрополь и убил всех граждан, кроме тех немногих, кто спасся морем. Теперь его ярость направлена на Кадмос. Долго он не продержится. За ним последует Спарта.
- Отчего он так непобедим? - спросил Парменион. - Ведь наверняка же есть способ его одолеть?
Хирон лишь покачал головой. - Кода он был ребенком, его... как и Ахиллеса когда-то... окунули в Реку Стикс. Он неуязвим для оружия. И его мать не держала его за пятку, как Ахиллеса. Ни одна стрела не может в него попасть, ни один меч не способен порезать его. Потом, когда ему было двадцать лет и он короновал себя, он попросил могущественного чародея создать ему золотой глаз, всевидящее око, которое позволит ему читать сердца людей. Чародей сделал, как он просил. Филиппос взял этот глаз, затем вырвал свой у себя из глазницы, заменив его магическим. Теперь ты видишь, Парменион: никто не может ни сразить его, ни перехитрить. Он предвидит все планы врагов на много шагов вперед.
- Что же случилось с тем могущественным чародеем? Уж он-то, верно, знает, как победить свое собственное создание.
- Нет, мой друг. Ведь это я тот чародей, и я ничем не могу тебе помочь.
***
Аттал сидел на пляже, ощущая солнечное тепло на своем лице, но даже оно не было столь горячим, сколь его гнев. Вынужденное путешествие с жалким Спартанцем уже само по себе было достаточно неприятным фактом, но он-то предполагал поход во Фракию либо на Халкидики, чтобы спасти принца. А не в этот ужасающий, вывернутый и безумный мир.
Вспомнив летучих тварей, он вздрогнул. Как может обычный воин сражаться с такими чудищами?
Сняв нагрудник, он снял свои одежды и окунулся в море, наслаждаясь внезапной прохладой, омывающей его тело. Нырнув вперед, он поплыл под водой, отталкиваясь длинными гребками, и вынырнул на поверхность на некотором расстоянии от берега. Мелкие прозрачные рыбешки плыли под ним сверкающими косяками, и он поднял брызги рукой, засмеявшись, когда они рассеялись во все стороны.
Хотя бы это было знакомой ему реальностью, и он отдыхал, испытывая это чувство.
Наконец он начал уставать от моря и направился обратно на берег, сев в мягкий песок и выжимая воду из своих длинных волос.
Александр поджидал, стоя рядом с его доспехами. - Хорошо плаваешь, - произнес мальчик.
Аттал проглотил ругательство. Этот ребенок был ему не по нутру. Демон, говорили о нем, не совсем человек, способный убить одним касанием. Мечник кивнул в знак согласия и пересел на камень, давая солнцу высушить свою мокрую кожу.