- А если я его убью?
- Тогда тебе придется убить и меня. Потому что я нанесу ответный удар.
Горгон покачал головой, змеи конвульсивно вскинулись, затем он опустился перед Бронтом на колено. - Кто же мы такие, что дошли до такого, брат мой? - вопрошал он. - Человек готов умереть за тебя. Как же низко мы пали, если заслужили их жалость? - Подняв взор на Пармениона, он покачал головой еще раз. - Ты услышишь мой ответ на рассвете. А пока радуйся оставшимся мгновениям.
Парменион подошел к Бронту, помог минотавру подняться на ноги. На груди и спине у того было множество порезов, и он весь истекал кровью.
- Что произошло? - спросил Парменион, отведя его к тому месту, где спала Фина.
- Македоны застали нас врасплох. Кентавры погибли - мои братья тоже. Я попытался убежать в лес, но был схвачен здесь. Всё пропало, Парменион.
- Что с мальчиком?
- Твой друг вынес его - но я не знаю, спаслись ли они.
- Мне жаль твоих братьев, друг мой. Я должен был всех взять с собой в лес и попытать счастья.
- Не вини себя,
стратег
. И спасибо, что вступился за меня. К сожалению, это лишь ненадолго отложит нашу с тобой смерть. Горгон играет с нами, оставляя надежду. На рассвете мы узрим его истинное зло.
- Но он назвал тебя братом.
- Не хочу об этом говорить. Посплю последние часы. Я его страшно выведу из себя напоследок. - Минотавр лег на траву, опустив большую голову на землю.
- Я перевяжу твои раны, - предложил Парменион.
- Нет необходимости. Они будут исцелены в час нашей гибели. - Бронт закрыл глаза.
Парменион тронул Фину за плечо, и она тут же пробудилась. - Александр где-то потерялся. Ты сумеешь найти его?
- Здесь я не могу провидеть. Темное Заклятие слишком сильно. Что будешь делать?
Парменион пожал плечами. - Буду использовать свою хитрость до конца и, если она подведет, проткну змееголового ублюдка в сердце и прикажу его слугам сдаться.
- Верю, ты сумеешь, - произнесла она с улыбкой.
- Спартанская школа. Никогда не сдаваться.
- А я ведь тоже спартанка, - сказала она. - Ох и упертый же мы народец. - Тут они оба засмеялись, и он приобнял ее рукой.
- Иди, поспи еще, - предложил он, и улыбка сошла с его лица. - На рассвете я тебя разбужу.
- Если не возражаешь, я бы посидела с тобой. Можешь рассказать мне о своей жизни.
- Моя жизнь ничем не заинтересует жрицу.
- Расскажи про свою первую любовь, как вы повстречались. Я бы хотела послушать об этом.
***
Рогатый ребенок вышел в центр поляны и, прищурившись, всмотрелся во тьму леса. - Ко мне! - воззвал он, и голос эхом отозвался в зарослях. Медленно, один за другим, существа стали выходить на поляну, пока не образовали большое кольцо вокруг него. Аттал стоял рядом с кентавром. Камирон нервно переступал ногами, его карие глаза были широко распахнуты, почти наполнены паникой.
- Спокойно, - сказал ему Аттал.
- Я не боюсь, - соврал кентавр.
- Ну так и стой спокойно, мать твою!
- Хочу уйти отсюда. Я бы выбежал на открытый простор. Не могу здесь дышать. Мне нужен Хирон; я должен его найти.
- Жди! - велел Аттал. - Не пори горячку. Если побежишь, они тебя убьют. И, что немаловажно, меня вместе с тобой.
Существа всё подходили, ближе и ближе, тихо опускаясь на колени перед Александром. Вонь стояла невыносимая, и Аттала едва не вырвало. Чешуйчатая тварь отпихнула его, твердая шкура оцарапала руку мечника. Но чудовища мало внимания уделяли человеку и кентавру; их глаза были прикованы к Золотому Ребенку.
Александр подошел к Атталу. - Усади меня на спину кентавра, - сказал он. Мечник сделал это, и Камирон беспокойно заерзал. Александр похлопал Камирона по плечу, и Аттал увидел, что ногти у него на пальцах теперь черные и заостренные. - Какое слабое тело, - сказал Дух Хаоса, глядя на свои руки. - Но оно еще вырастет. Идем, отыщем Пармениона. Поезжай на юг, Камирон.
- Я не желаю везти тебя на себе. Ты причиняешь мне боль, - проговорил кентавр.
- Твои желания меня не заботят. Но можешь умереть здесь, если пожелаешь.
Камирон закричал, когда свежая агония прошла по всему его телу. - Вот это - истинная боль, - произнес Дух Хаоса. - А теперь езжай - да помедленнее. Аттал, ты пойдешь со мной рядом. Мои слуги чуют твою кровь. Это напоминает им о голоде. Держись ближе ко мне.
- Да, мой принц. Но куда мы направляемся?
- На войну и резню. В лесу не может быть двух царей.
***
Солнце медленно поднималось над деревьями, но птицы здесь не пели. Создания Горгона остались стоять в два ряда перед троном, бездвижные, безмолвные, ждущие заката. Парменион встал и потянулся. Фина встала вместе с ним. Бронт простонал и зевнул, когда первые лучи восходящего солнца упали на него. Раны его за ночь зажили; только запекшаяся кровь еще оставалась на его могучем торсе.