К вечеру следующего дня мы были на месте. Это была довольно большая деревня 15-16го века. Наш командир Синод, снова странное имя, крикнул, что бы выдали преступников, иначе деревню сожгут. Ответа не последовало. Через час весь отряд поделили по десяткам, проверить каждый дом, всех кто попадется убивать, ценное выносить, дома сжигать. Короткий и понятный приказ, который им выдали.
Я выбрал отряд старика. Ему я больше симпатизировал. Он планировал в случае необходимости разделаться со своим отрядом. Посмотрел на его отряд, таких юнцов грех не накрошить при случае. Как то подозрительно, возможно это проверка лояльности. Старик разделял со мной мысли о подставе, за ним явно следят. Выражение лица его выражало решимость идти до конца.
Он дал приказ своему отряду заходить с северной стороны, путь туда, смотрю, не близкий, деревню окружает широкий частокол. Трусливое решение, на мой взгляд, ну и вполне практичное, он не хотел видеть всего того, что там произойдет. Юнцы стали возмущаться, что все разберут, но старик быстро переубедил их парой затрещин.
К тому моменту, как отряд доскакал, в деревне во всю горели дома. Тех, кто выбегал, сразу же убивали. На площади инквизиторы сооружали настил из бревен, несли хворост для будущего костра. Сегодня кого-то собирались сжечь живьем. Меня не особо тронула ситуация, я воспринимал все как очередной голливудский фильм, в новом VR формате.
Моему десятку достался дом, находившийся на самой границе, деревушки. Это массивный дом из бревен, в нем было аж три этажа, если учесть что кругом сплошная мелочь, дом и впрямь эпичный среди карликов. Я решил посмотреть первый этаж. Пролетев сквозь стену, осмотрел комнаты. Повсюду порядок. Ценного я ничего не заметил, все по-простому. Послышался крик. Я оглянулся. Крикнули еще раз. Крик доносился сверху, со второго этажа. Кричала девочка. Я взлетел вверх по лестнице. Когда я залетел в комнату, то меня до ужаса проняло. На полу лежала девяти летняя девочка. Рядом от нее лежала вся её семья, мать, отец, брат, все мертвы, эти ублюдки не пожалели и младенца... А сейчас, эти подонки спорили, кому достанется девочка... Один уеб..к её уже раздевал. Я не мог этого вынести, меня замутило, я хотел улететь. Сделать я ничего не мог, только смотреть. Рядом стоял, тот самый дед, его эта картина так же тронула за живое. Девочка смотрела на старика, на лице ее, все в слезах, перепачканном кровью, читалась надежда, мольба
Он подошел к тому уроду, что раздевал ее и разбил ему об стену лицо. Удивительно, тот еще успел спросить его, за что его так, прежде чем оказался без головы. Этот ублюдок оставил на бедной девочке лишь порванную кофточку.
Она лежала прижавшись к стене, обняв братика и хныкала. А дальше старик стал убивать. Убил всех до единого, будь моя бы воля я бы воскресил их и сделал тоже самое, как только могут существовать в мире подобные им. Они ничего на смогли сделать старику. А она.... Она лежала... На её лице было счастье... Она... Она лежала с перерезанным горлом... Она покончила с собой... Бл.. Бл.. Бл.. что за сон бл.. такой. Хочу проснуться. Своими маленькими ручонками она сжимала мертвого младенца, и окровавленный нож... Она не вынесла гибели своей родни. Старик не выдержал и убежал, я полетел вместе с ним.
Я сломался. Вы скажете, что в кино и не такое бывало, и мне, как человеку, прокаченному всевозможным хорор-медиа контентом непозволительно. Но я вот, что скажу: Да я смотрел, играл. Я видел, очень много и крови, и грязи, какого говна только нет в интернете. Но бл... муха ни один гребанный режиссёр не смеет покушаться на святое.
Мой разум отказывался верить происходящему. Я не смог с собой совладать... Я не выдержал, сломался, желания затмили мой разум. Я плакал, я видел её лицо повсюду. Я хотел лишь одного - убежать.
Я вылетел на улицу. На площади собрано уже 6 костров, в последнем, уже кто-то пылал. Я не думал о нем, я ни чем помочь не могу. Я не могу даже сказать им слов утешения. Чтобы отвлечься, я нашел старика. Он шел по улице в отрешенном состоянии, кажется не обращает ни на что внимание. Моя голова гудит от доносившихся криков, но я лишь мотаю ею из стороны в сторону каждый раз, прогоняя боль.
Рядом со вторым костром толпился народ. Они, что-то кричат, кажется, они кричат: “Сжечь!” Я стал искать глазами, кого жечь собираются. Я пригляделся и увидел. На костер вели женщину с виду не старую и не молодую. Она была не безобразна, стройна, красиво одета. Волосы у нее были цвета огня. За руку женщина держала двух пацанов 5 и 6 лет. Они, как и мать тоже были рыжими. Женщина закричала. Она умоляла пощадить хотя бы детей, но отовсюду было лишь слышно: “Убить суку! Сжечь ее! Сжечь ведьму!”. Её дети даже не понимали, что происходит, они не плакали, не пытались убежать, они просто не понимали...