— Ты один думал или со своей барыней? А как их подвезёшь к комбайну — на себе? Приходится ждать.
Комбайнер достал мятую пачку папирос, прикурил, ломая спички, и отвернулся.
Юрка хорошо понимал злость чубатого Фёдора: сколько ему ещё стоять вот так, заслонив от солнца глаза ладонью, и смотреть на дорогу — не покажется ли порожний грузовик.
Подъехала Наташа — косынка сбита на ухо, светлые волосы распушились, лицо красное, довольное.
— У меня порядок. Садись теперь опять ты, Юра. Покатили дальше!
Юрка сел за руль и вдруг развернул цистерну.
— Куда ты? Нам же опять на дорогу.
— Ладно.
— Так ты же сам говорил: нам на третье отделение!
— Ладно.
— Да не туда ты правишь! Ну зачем нам этот прицеп?..
— Да ладно тебе…
Ещё издали завидев цистерну, волокущую прицепы, комбайнеры замахали руками, закричали: «Сюда! Сюда! Эй, ко мне!..»
Чубатый обрадованно подскочил к Наташе.
— Ты откуда взялась, подруга? Будем знакомы: Лузгин Фёдор! — Он, громыхнув подковками сапог, прыгнул на мостик, рванул рычаг.
Ухнуло в прицеп зерно, забарабанило по доскам — сначала дробно, потом глуше, зашуршало, зашелестело.
Когда подошёл грузовик, его водителю — человеку в клетчатой ковбойке с фотоаппаратом через плечо — оставалось только забрать прицепы с зерном и сразу ехать на ток. К тому времени вернулись шофёры Королевич и Бондарчук; пока они принимали зерно в кузова своих семитонных машин, Юрка и Наташа подтаскивали их прицепы от дороги к другим комбайнам. Всё вокруг ожило, завертелось.
Юрка теперь сам охотно уступил Наташе место за баранкой. Увлечённый неожиданным горячим делом, он восхищался.
— Вот это работка, да? Что бочка, да? — соскакивал на ходу с подножки и, помогая Наташе осаживать цистерну к очередному прицепу, орал во всю глотку: — лево руля! Ещё левее, ещё… Стоп! Цепляю. Смотри не дёрни!
Наташа не дёргала. Она то вела прицеп на малом газу рядом с комбайном, то быстро ехала к дороге; пока Юрка отсоединяет дышло прицепа, девушка и двигатель — оба вздрагивают от нетерпения, жакетка давно уже валяется на сиденье, кофточка измялась. На бледном от зноя небе подпрыгивает солнце и с каждым поворотом руля заглядывает в кабину то слева, то справа.
Время неслось, будто подхваченное быстроходными машинами Бондарчука и Королевича. Шофёры разругались из-за прицепов: каждому хотелось забрать побольше. Они отталкивали друг друга и кричали обидные слова. Бондарчук яростно сопел и, набычив шею, норовил двинуть Лёву ногой.
В конце концов они сообразили — приволокли из совхоза ещё несколько прицепов, и теперь Наташа с Юркой работали как составители поездов — вытаскивали нагружённые зерном прицепы на дорогу и выстраивали в ряд; кто подоспел, тот и забирай.
И вот постепенно получалась обратная картина: комбайны, хоть и работали на полную мощность, уже не успевали выдавать зерно. К обеду на загонке собралось несколько грузовиков — они оказались на простое.
Лёва Королевич впервые за этот день заглушил мотор. Потянулся, разминаясь. Потом — руки в карманах, морская фуражка с капустой сдвинута набок — направился вразвалку к комбайну.
— Вы не находите, товарищ Лузгин, что ваше воззвание несколько устарело? Оно явно требует исправления. Коллега Бондарчук, у вас есть мел?
Фёдор Лузгин поспешно стёр рукавом надпись с кожуха и примирительно сказал:
— Будет тебе… Вон повариха уже флаг выкинула. Сегодня обед мы честно заработали. Особенно эта вот подруга и Юрка.
Юрка дёрнул Наташу за сарафан:
— А как же вода? Мы же водовозы! Ох и попадёт нам, учти…
Подъехал шофёр в ковбойке. Снимая с плеча фотоаппарат, он подошёл к Наташе:
— Как вам пришёл в голову этот номер с прицепами? Давно здесь работаете? Как фамилия?
— Да что вы? Это же не я, это вот он всё придумал…
Лёва Королевич оттеснил корреспондента.
— Интервью и фотосъёмка потом. Лично я не уважаю холодных щей. Извиняюсь… — Он изогнулся и осторожно взял Наташу под руку. — Прошу вас с нами обедать, коллега.
— Не могу. Ехать мне надо. Я ведь…
— Никуда мы тебя не отпустим! — перебил Лузгин. — У нас теперь высвобождается машина. Через час корреспондент уедет на своём «москвиче», а ты бери у него грузовик и орудуй с прицепами.
— А вода?
— Какая вода, коллега? Я что-то плохо её вижу. — Королевич сделал широкий жест рукой.
Все обернулись. Цистерна, подскакивая на кочках, полным ходом улепётывала к дороге.
Наташа испуганно вскрикнула, бросилась было следом, но Лузгин остановил её: