Они с Абивардом оба использовали свой собственный язык, предполагая, что видессианский священник на нем не говорит, Он доказал их неправоту, сказав на прекрасном макуранском: «Обнаженный скальп - это знак слуги доброго бога. Я буду носить эти лживые тексты с гордостью, как знак святости».
«Да падет это на твою голову», - сказал Абивард. Священник просто кивнул. Горджин уставился на него так, словно тот сказал что-то ужасное. Через мгновение он понял, что сказал.
Центральное плато Видессии напомнило Абиварду о стране, расположенной недалеко от домена Век Руд. Она была немного лучше орошена и немного более изрезана холмами и долинами, чем территория, на которой он вырос, но в основном это была пастушья местность, а не сельскохозяйственные угодья, и поэтому здесь было что-то знакомое.
Он был невысокого мнения о стадах крупного рогатого скота и отарах овец, медленно бредущих по лугам. Любому дихкану в Макуране было бы стыдно признать, что у него есть такая горстка оборванных, тощих животных. Конечно, стада Макурана не были опустошены годами гражданской войны и вторжения.
Видессиане, безусловно, думали так же, как их макуранские коллеги. Как только они пронюхали о приближении армии Абиварда, они попытались увести своих животных как можно дальше с дороги. Отряды фуражиров должны были широко рассеяться, чтобы доставить животных, которые помогали прокормить армию.
«Вот так», - сказал Ромезан, когда однажды днем солдаты привели довольно много овец, когда высокогорье Макурана начало проступать из-за западного горизонта. «Если они не дадут нам то, что нам нужно, мы, черт возьми, заберем это - и мы заберем так много, что заставим видессиан, обезумевших от своего фальшивого Фоса, считать голод добродетелью, потому что они увидят так много этого».
«Эти земли подчиняются правлению Шарбараза, Царя Царей, и поэтому не могут подвергаться бессмысленному угнетению», - напомнил ему Абивард. Но затем он смягчил это, добавив: «Если выбор лежит между тем, чтобы мы обходились без них, и тем, чтобы они обходились без нас, мы не должны быть теми, кто голодает».
С запада Михран марзбан все еще бомбардировал его письмами, призывающими поторопиться. С востока он ничего не слышал. Он задавался вопросом, отвоевал ли Маниакес пересечение и вернулся ли Венизелос на свой пост управляющего логофетом казначейства.
Фаррух-Зад, один из помощников Кардаригана, сказал: «Пусть твой дух не унывает, лорд, ибо, несомненно, этот глупец Маниакес, увидев, что мы уходим, переборщит, как это было в его старой привычке. После победы над мерзкими васпураканцами, с их носами, похожими на серпы, и бородами, похожими на проволочные заросли, мы вернемся и заберем у видессианца все ничтожные части западных земель, которые он сможет у нас украсть. Ибо разве мы не люди Макурана, могущественные люди, которых Богу угодно почитать?»
Он выпятил грудь, подкрутил навощенные кончики усов и принял свирепую позу, темные глаза его сверкали. Он был моложе Абиварда и гораздо более высокомерен: Абивард был готов рассмеяться над его высокопарной напыщенностью, когда понял, что Фаррух-Зад говорит серьезно
«Пусть Фраортиш, старейший из всех, попросит Бога исполнить твои молитвы», - сказал Абивард, и на этом все закончилось. Фаррух-Зад кивнул и уехал, процессия из одного человека. Абивард уставился ему вслед. Вероятно, нога Фаррух-Зада не ступала в Макуран с тех пор, как у него полностью появилась борода, но, похоже, отсутствие ни в малейшей степени не изменило его отношения. Они, вероятно, затвердели, как отлитая бронза, прежде чем он стал достаточно большим, чтобы бросить вызов своей матери.
Примерно половина офицеров в армии были такими; Ромезан был лидером среди них. Они цеплялись за обычаи, которые всегда знали, даже когда эти обычаи сидели на взрослом мужчине, как мальчишеский кафтан. Абивард фыркнул. Он был в другой фракции, тех, кто перенял так много чужеземных обычаев, что они больше не казались макуранцами. Если они вообще когда-нибудь уйдут!дома, чтобы остаться, они были склонны быть белыми воронами в черной стае. Но тогда, подумал Абивард, он обходил макуранские традиции с того дня, как решил позволить Рошнани сопровождать его, когда они с Шарбаразом начали гражданскую войну против Смердиса узурпатора.
Немного позже эти опасения рассеялись, поскольку с запада к макуранской армии приблизился всадник в доспехах, неся выкрашенный в белый цвет щит перемирия. Он не был видессианцем, хотя армия все еще находилась на бывшей видессианской земле, но воином Васпуракана - благородным, судя по его лошади и снаряжению.