– Сержант! Сержант Игернгласс!
Винтер открыла глаза.
Бобби со смущенным видом стоял у откинутого полога. Позади капрала темнели предвечерние сумерки, озаряемые лишь мерцающими отблесками лагерных костров. Винтер медленно села, чувствуя, что краснеет. Негромко кашлянула.
– Д-да, капрал? Что случилось?
– Извините, сэр, – сказал Бобби. – Я не хотел вас будить.
– Ничего страшного. – Винтер зевнула. – Просто день был долгий, только и всего.
– Это правда, сэр, долгий. Для всех нас, сэр. – Юноша поколебался. – Ужин будет снаружи, сэр. Может, вы захотите к нам присоединиться?
Пустой желудок жалобно заурчал – у Винтер с самого завтрака во рту не было ни крошки. Тем не менее она покачала головой:
– Не уверен, что это будет… уместно.
– Тогда я принесу вам что-нибудь сюда, сэр, – сказал Бобби. – Как только будет готово.
– Спасибо, капрал, – проговорила Винтер с искренней благодарностью. – А я пока, пожалуй, опять займусь бумагами.
Капрал козырнул и ушел, отпустив полог палатки. Полог соскользнул вниз, прикрывая вход. Винтер потерла щеки, пытаясь взбодриться, потом виски, чтобы отогнать неотвязную ноющую боль.
Снаружи донесся невнятный гул голосов, то и дело прерывавшийся взрывами смеха. Интересно, какая доля отпущенных шуточек касается нового сержанта? Впрочем, это в порядке вещей.
Винтер неуклюже придвинулась к столу и попыталась сосредоточиться на счетной книге, но цифры дрожали и расплывались. Протирая глаза краем ладоней, она уловила вдруг зеленую вспышку. Ей привиделись зеленые глаза и мимолетная улыбка.
Винтер вцепилась пальцами в волосы: «Джейн, но почему именно сейчас? Три года прошло… – Ногти уперлись в кожу головы, впились до боли, словно на руках выросли звериные когти. – Чего еще ты от меня хочешь?»
Сделав над собой усилие, девушка опустила руки, сложила их на коленях и выпрямилась. Сердце отбивало лихорадочную дробь, попадая в такт пульсирующей боли в висках.
«Рыжие волосы, темные и маслянисто-липкие, струятся между моих пальцев… Разве может являться призрак того, кто вовсе не умер?»
По стойке палатки отрывисто постучали. Винтер открыла глаза и сделала долгий судорожный вдох.
– Это я, сэр. Бобби.
– Входи.
Капрал вошел осторожно, явно преисполненный решимости больше не заставать своего сержанта врасплох. В руках у Бобби был поднос с жестяной дымящейся миской – палатку тотчас наполнил запах приправленной специями баранины – и парой галет. Винтер приняла поднос, поставила на стол поверх счетных книг и с неподдельным воодушевлением набросилась на еду. Поспешное бегство из Эш-Катариона ввергло полковое снабжение в сущий хаос, и качество пищи серьезно ухудшилось по сравнению с теми временами, когда полк стоял в столице Хандара. Очевидно, новые офицеры навели порядок в работе кухни. Из баранины состряпали не жаркое, а скорей густую похлебку, и галеты, размягченные в пряном вареве, приобрели вполне съедобный вкус.
И только когда Винтер почти расправилась с едой, она заметила, что на подносе лежит сложенный листок бумаги. Перехватив ее взгляд, Бобби деликатно кашлянул:
– Это для вас, сэр. Только что прибыл курьер от лейтенанта.
Он умолк, разрываясь между любопытством и хорошими манерами. Сунуть нос в записку он явно не рискнул.
Винтер кивнула, взяла записку и сломала восковую лепешку печати. Текст был кратким и по существу, хотя наспех нацарапанная подпись оказалась почти неразборчивой. Винтер перечитала записку – на тот случай, если что-то не так поняла с первого раза.
– Сэр? – нетерпеливо проговорил Бобби, пожирая взглядом ее лицо.
Винтер откашлялась:
– Нам приказано завтра с рассветом свернуть палатки и к десяти утра быть готовыми выступать. Сможешь оповестить людей?
– Так точно, сэр! – воскликнул Бобби, отдавая честь. Затем развернулся, явно довольный таким ответственным поручением, и покинул палатку.
Быть готовыми выступать? Винтер с чувством признательности позволила этой новой заботе заслонить и возню со счетной книгой, и свои воспоминания. Куда выступать? К бухте, где стоит флот? Такое, конечно, было вполне возможно, хотя Винтер предполагала, что корабли вряд ли уже успели пополнить запасы. В таком случае – куда? На искупителей? Винтер усмехнулась. Ей не верилось, чтобы даже у полковника хватило безумия решиться на такое.