Люди потащили скрижали через город к берегу. Дикари вновь нападали на них, и им удалось забрать жизни нескольких человек, которые уже совсем обессилели. При этом туземцев погибло во много раз больше.
За три раза переправили тремя лодками все шесть находок. На открытый простор пляжа дикари уже соваться не стали.
Люди спешили укрыться под толщей резервуаров с водой в недрах корабля, куда искажающая сила Рашмы не достаёт или почти не достаёт. Впрочем, все уже были так сильно искажены, что всех неизбежно ждали смерть и изгнание, чтобы не заражать искажением окружающих здоровых людей. Но перед этим следовало доставить скрижали назад за северные горы, которые скрывали тенью Паутину от Рашмы.
Пока хотя бы один глаз ещё работал относительно исправно, Пакинс занимался расшифровкой скрижалей. Ему очень хотелось узнать, что же там написано, ради чего пролито столько крови, что было сокрыто под таким мощным замком. Но язык Древних зачастую являлся набором, казалось бы, бессмысленных звуков, которые образовывали заклинания самой разной мощи на все случаи жизни. Пустословить между собой Древние не любили, каждое слово или слог несли не просто смысл, а совершали некое действие. А без самых могущественных здешних верховных магов Храма Наук в Паутине, куда в конечном счёте должны были попасть скрижали, Пакинс вряд ли бы сумел самостоятельно извлечь эти ценные знания. Но очень хотел это сделать.
Особенно когда понял, что путешествие уже окончено, ведь Роудер наотрез отказывался плыть в другие города и поворачивал назад, поддавшись, по мнению Пакинса, страхом перед силой искажения. Зная, что это самое ценное, что нашла команда, учёный уделял все свои последние дни изучению скрижалей.
И даже совсем ослепнув, удалив больные глаза с помощью целителя, Пакинс продолжал свои исследования в буквальном смысле наощупь.
- Пакинс... Эти камни, что мы везём. Надеюсь, они того стоят.
Надеюсь, мы не зря положили за них жизни и души, думал капитан.
- Так точно, капитан! - ехидно усмехался Пакин. - Не смейте даже сомневаться! Эти плиты принесут нам славу! Все наши былые заслуги меркнут по сравнению с этим...
- Ваш оптимизм внушает надежду...
В последнее время её ох как не хватало.
- Но если бы вы мне дали закончить начатое... - Пакинс потёр руку, на которой остался кроваво-синий отпечаток от тюремных браслетов.
Бесконечно долгие дни во тьме, холоде и мокроте. Бесконечное бренчание цепей, как последняя песнь жизни. Бесконечная отвратительная похлёбка. Бесконечно долгие взгляды матросов, друзей. Коих Пакинс потом больше не видел. Это было благом. Запахи он тоже уже не различал то ли больным носом, то ли больным мозгом - и для борта «Любопытного» это было великим благом! Плоть тоже подводила - бесконечно онемелая, она приняла бесконечный холод за вторую кожу. Тоже благо. Оставались только звуки и разные ноты боли... Всё же это была нелёгкая дорога.
- Мне жаль, что так вышло, - поспешил ответить капитан. Он пытался поддерживать привычный железный тон, но голос всё же надломился. Болезнь? Или слишком волновала эта тема - слишком долго ждал, когда её вновь поднимут... - Мне жаль, что вы провели обратную дорогу в трюме, словно последний...
- Всем нам, всем нам... Сначала шутили, что весь корабль - одна большая тюрьма. Но мне подыскали там худший уголок... - Он беззубо улыбнулся.
- Вы пытались устроить мятеж.
Он говорил про восьмерых учёных на борту. Только трое из них сумели подняться на палубу. Два искажённых - наиболее слабые здоровьем - помирали в недрах «Любопытного» с несколькими моряками, и ничего им помочь не могло. Ещё один выходец из Храма Наук месяц назад положил мучениям конец - прыгнул с мачты с петлёй на шее. Двоих потеряли уже давно - в руинах города Древних...
Мятеж. Бунт. Попытка захватить власть на корабле. Для такой ослабленной команды - возможно, так оно и было. Но со стороны это выглядело просто смешно - походило на толкучку дремучих стариков. Игра - кто кого перехрипит и кто кого утопит собственной блевотой. Никто не погиб - матросов в подчинении опытного мореплавателя Роудера было больше, и они были более крепкими, лихо скрутили борцов за науку. Потом была война молчанием... Бессмысленная и умирающая вместе с командой.