- Мы хотели продолжить экспедицию, - протянул Пакинс с горечью. - Тот город таил ещё много тайн, много сокровищ. Почему же вы не верили?
- Потому что это всего лишь вера. - Потому что я бы никогда не стал капитаном, если бы не принимал тяжёлые, но разумные решения, добавил он мысленно. И продолжал: - Посмотрите на себя - вы едва на ногах держитесь. Какие вам ещё приключения в лучах Рашмы? Мы могли не вернуться, если бы задержались надолго... И вообще Храм Наук нанял меня именно в противовес вам: удержать от глупостей, ведь мы должны знать меру во всём. Мы на пределах человеческих возможностей, а вам всё ни по чём! Без глаз рвётесь в бой! Вернуться домой, вернуть добытые Скрижали - это не менее важная задача, чем добыть их. Самая главная! Кому будут нужны тысячи таких Скрижалей, которые мы бы добыли с вашим упорством, если бы не смогли доставить их назад? Вы мне даже снились, Пакинс, мёртвым и довольным в обнимку с этими булыжниками. На дне океана. Только вот не знаю - это я вас в воду бросил или ваша беспечность туда завела вас без чужого вмешательства.
Пакинс покачал головой и плюнул кровью:
- Хватит. Иногда мне кажется, что не Рашма, а эти бесконечные споры источили наши кости... Вы просто недостаточно дальновидны. Не понимаете, что эти знания могли бы сделать нас героями в вечности! Да что там героями - кто знает, какие знания мы не добыли, не сумели собрать, быть может, они ждали нас за следующим поворотом, за следующей дверью...
Страх учёного был сильнее боли, холода, голода и прочих неудобств. Страх, что они на самом деле вернутся ни с чем. Тогда действительно - какой смысл возвращаться? Мало того, что исказились, так ещё останутся неудачниками в истории, которые умерли ни за что...
- Пакинс... Даже если наши имена останутся в истории навечно, наши тела и души ждёт дрянная судьба. Я лишь надеюсь на щедрую выплату моей семье после смерти. Большего мне не нужно. Как и большинству людей за моей спиной.
- Цинада и Лорд Паук позаботятся о наших семьях, не переживайте!
Великий Западный Остов возвышался впереди по курсу. Огромная, чрезвычайно высокая - в сотни локтей стена из камней и глыб льда защищала портовый город Фортстун и близлежащие земли от солнечного света. Внизу под ней имелся проход в длинный тоннель, куда и направлялся «Любопытный». За стеной - ещё одна небольшая бухта и, наконец, пристани, где стояло всего пять кораблей. На север, на свидание с палящим Рашмой, стремились немногие в этом краю.
В городе Фортстуне проживали немногие, всё носило здесь временный характер - в первую очередь из-за близкого западного края стены (за ним начинались Западные Золотые Поля, где царствовал Рашма). Когда-то здесь, в тени на краю бухты, просто разбивали палатки при подготовке в экспедиции. Потом появились многочисленные иглу из снега или кубов льда: одну часть теперь населяли обречённые недолговечные рыбацкие семьи, когда у южных морей им негде стало селиться и приходилось теперь питаться облучённой рыбой; другая часть хижин - по большей части пустовала и служила временной крышей для прибывающих или убывающих групп.
Перед тем, как скрыться в тоннеле, Роудер в последний раз взглянул на море и на светило. Жители Паутины в Скорлупе по-разному относились к этому явлению - благоговели и опасались. Но те, кто ощущал его влияние столь долгий срок, кто исказился под проклятыми лучами, не испытывали к этому чуду ничего, кроме отвращения.
Глава 2: Прибытие в Храм Наук
Вечная тень придавала снегу серый оттенок, а метель скрывала линию горизонта и далёкие горы, поэтому всё вокруг казалось единым с облачным небом. Продолговатые чёрные камни, врытые в землю, даже в такую пургу показывали, где пролегает дорога, а ледяные синие столбы в человеческий рост обозначали границы сословий. Больше взгляд не мог ни за что зацепиться в округе - белым-бело и пусто-пусто на ледяной равнине Скорлупы. Хотя поговаривали, что этот клочок земли перенаселен и уже деревушки негде строить, не то что города. Несс всегда этому удивлялась, взирая на свободные просторы, но тонкости земельной политики её не интересовали.
Новёхонькая карета скрипела, кони шумно фыркали, стремёна бренчали, а там, где снег был не очень глубоким, копыта и колёса неожиданно гремели о каменную тропу. Кутаясь в накидку из рысьего меха от холода и немного из-за страшных завываний ветра, Несс поддерживала синее пламя: подкладывала кристаллы в решётчатую лампу, которая раскачивалась под потолком кареты и сыпала яркими бессильными искрами. Иногда неразборчиво кричал на лошадей кучер, но в основном после привычной домашней суеты десятидневная поездка казалась страшно тихой, спокойной и заунывной. Несс остро нуждалась в общении, нежели тупиковым мыслям наедине с собой; малообразованный да ещё глуховатый кучер наскучил ей ещё в первые минуты пути. Теперь она уже готова была вешаться. Приходилось то и дело напевать себе под нос, да успокаивать тем самым тортиглий, которые плескались на сиденье в бочонке и с ума сходили от качки.