Впрочем, в Скорлупе жизнь всегда ценилась невысоко, ведь она в каком-то смысле продолжалась. Может, и не стоило за неё так цепляться здесь...
- Слушай, малый! - подпрыгивал Гниль, глядя назад, на Гаолина, поверх наплечника стражника. - Если я таким стану... мать-перемать... пощади, Сотня Богов! ... Лучше меня тогда убей сразу! Вот сразу, как выйдем, убей! Окажешь услугу?
Гаолин мрачно кивал, толком не слушая и думая о своём.
Их вывели на возвышенную площадку, которую огибала одинокая дугообразная стена в два с половиной человеческих роста. На ней были начертаны и вырезаны различные рунные знаки. Защитные? От чего? Для кого? Гаолин не знал, а спрашивать - язык уже совсем не поворачивался.
- Ох, Сотня Богов. Ты ведь не сможешь меня убить - закон побоишься так сразу переступать! - в ужасе воскликнул Гниль. - Пощади, Сотня Богов. Не знаю, что тогда делать.
Гаолин увидел знакомую ведьму, которая кривилась вбок, и из которой торчал призрак ребёнка. Она подала знак стражникам снять с заключённых цепи.
- Ох, срать-пересрать, Гаолин! - злился Гниль. - Почему ты такая тряпка! Боги послали мне такую тряпку! Не сможешь ведь замочить, ну никак не сможешь! И не захочешь. И если захочешь, то просто не сможешь! Свинью прирезать не сможешь, что уж человека! Мужелюба! Тьфу!
Маги рассматривали Скрижаль Древних. Гаолин слышал об этих камнях немногое, но достаточно, чтобы держаться от них подальше в лучшее время. Иногда эти камни начинали болезни, с которыми никто не знал, как совладать, иногда они отрывали конечности, но иногда приносили пользу (в основном магам и богачам, а не простому люду, конечно же! Как всегда!). Только вот не ради полезных качеств этих камней держали здесь узников...
Мы просто мясо, которое не жалко, с новым приливом горечи подумал Гаолин. Но в какие-то мгновения он ощущал необъяснимое, безумнейшее спокойствие...
Возможно, вот ещё нашлись какие-то вещи, с которыми человек может смириться, хоть и подумать такого о себе раньше не смел...
- Херовы маги... - шептал Гниль снова и снова.
Гаолин крепко зажмурился. Я выберусь, я выберусь, я прошёл уже не один ад, я выберусь, я выберусь, остался один шаг. Освободительное увечье, освободительное увечье... да будет так, давайте, только быстро, быстро!
Когда он снова открыл глаза, то заметил, что маги начали расходиться по своим местам. Кто-то подошёл к постаментам с книгами и свитками, кто-то с кем-то продолжал переругиваться.
Говорили о каком-то Искажённом призраке, которому разрешили присутствовать.
Говорили о том, что какой-то маг явился пьяным. И пришлось вместо него звать его ученика.
Стук сердца мешал слушать и осмыслять этот вздор.
- Начали, начали, - приговаривал верховный маг, блуждая меж людей.
В отличие от других, он не использовал посох при ходьбе, а просто нёс его, будто в каком-то ритуале. Казалось, что он вот-вот стукнет им о пол. Но это всё никак не происходило. Он бродил, покрикивал на магов, вновь подходил к Скрижалю, отходил. Этот бесконечный взмах, это бесконечное ожидание - всё ужасно нервировало Гаолина. Он зажмуривался снова и снова.
- Делим слова, - сказала кривая ведьма. Кажется, её звали Мирелла. - Я беру верхнее. «Шрала». Правильно читаю?
- Скорее «Шралу», - подсказывал Искажённый учёный, держась поодаль, на почтительном расстоянии от каждого.
- Больные ублюдки, - говорил Гниль и плевался. - Кто их растил? Они что, не знают, что сраных Искажённых надо закапывать заживо, а потом изгонять сраного духа в горы? Они сами себя губят! И нас погубят, помяни моё сраное слово!
Мирелла назвала Гаолина по имени и приказала ему выйти в центр площадки.
Он молящим взором уставился на неё, а она сквозь уродливые маслянистые сосули-волосы исподлобья глядела на него, чуть улыбаясь, оголив одинокий кривой нижний зуб.
Улыбка стала шире, она навела на него посох и закричала:
- Шралу!
Гаолин чуть дрогнул от крика, но ничего вроде бы не произошло. Он посмотрел на магов, затем на Гниль. Заключённый щурился.
- На месте? Он на месте? Всё на месте?
Гаолин призадумался и кивнул.
- Фух! - от такого сильного вздоха у Гнили почти подкосились ноги. Он заулыбался: - Когда-нибудь эти сраные слова закончатся! Ты только держись, слышишь? Держись за всех!
Гаолин проглотил кусочек страха. Одним кусочком меньше.
- Шралу! Шралу! Шралу! - заговорила Мирелла тише, разными интонациями, с разными ударениями, с разными жестами. Призрак у неё на уровне плеча с воинственным видом пищал тоже самое, поднимая сжатый кулак вверх.