- Руби его! - закричал в ужасе напарник. - Руби чудного!
Эолина ударили мечом, а потом копьём. Сильно взрыли кожу на спине и на лице. Он поднёс пальцы к щеке, которая болталась на уровне груди, с ещё большей злостью воззрился на ошмётки, затем схватился за лезвие вражеского меча, невозможным с виду образом искривил его и с лёгкостью, будто соломенную куклу, нанизал вояку на его же клинок. Третий попытался убежать наверх, но Эолин поймал его за ногу и без всяких усилий швырнул тело далеко-далеко, с большой высоты лестницы. Тот врезался о крышу одной из дворцовых колокольней, а потом рухнул на землю, безжизненной грудой металла.
- Убийцы! Вы за всё ответите! - кричал Эолин незнамо кому.
И тогда такая же обезумевшая, такая же растерявшая страх толпа его настигла.
- Убийца! - кричали ему в лицо. - Убийца короля! Бей нелюдя!
Но вершить самосуд над ним у них не вышло.
Первого, который напрыгнул ему на спину, он схватил за гриву и с размаху распластал по ступеням перед собой. От такого удара сломалось немало костей, если не хребет. Другого, повисшего на левой руке - Эолин просто затряс и сбросил: тот свалился и исчез за краем лестницы без перил, и какое-то время звучал его отчаянный вопль. Следующего убил одним ударом кулака в голову. Взглянув на кровавую яму вместо лба, Эолин на время пришёл в себя, попытался отступить, но обезумевшая толпа навалилась на него с новой силой. Он старался не бить, а отмахиваться, с Пауком получалось быть нежным, осторожным, но в этой толкучке и суматохе всё шло наперекосяк: он задевал лица тяжёлыми пальцами, оставляя глубокие порезы и переломы, он задевал локтями окружающих, корёжа рёбра и сдавливая органы бедняг, он наступал на чужие ноги - сдирал кожу с мясом ниже колен и расплющивал ступни.
Кровь ручьями потекла по ступеням вниз, люди дальше по цепочке цепенели от шока. В ком-то просыпался здравый страх, начиналось паническое бегство, опять толкучка, падения с лестницы. Кто-то наоборот свирепел ещё больше и рвался поскорее в бой. Но на какое-то время возле Эолина никого не было, он снова обернулся ко дворцу...
И тогда с узких балконов, окружающих купол дворца начали стрельбу королевские лучники. Неясно было, какой у них приказ: усмирить голема, возможного убийцу короля и нескольких стражников, или усмирить его вместе с толпой, потому что на мясорубку перед дворцом нельзя было реагировать иначе.
Стрелы застучали о ступени из белого мрамора, о титановую сталь, внутреннюю начинку Эолина. Он прикрывался рукой, но это было лишено смысла. Вскоре он расхохотался, а стрелы и болты продолжали ударяться о него, сдирая кожу. Он не надеялся восстановить плоть - его это сейчас ничуть не волновало, да и с магами Храма Наук он больше связываться не хотел... Разве что с этими двумя, явными убийцами!
Голем зашагал вверх по лестнице, к горстке стражников, которые пытались затащить двух пленников в позолоченные ворота.
А над головами взволнованных людей переливались сине-зелёными оттенками небеса. Призраки продолжали терзать Лорда Паука, вышучивать и унижать его.
К ним присоединялись свежие души, многие ещё не осознавали, что погибли, другие свирепели или горевали, царил страшный хаос в объятьях какофонии от ужасного хорала.
Толпа жителей Венозенга на лестнице билась в агонии, они не знали, что делать. Их достали стрелы лучников со стороны дворца, поэтому лишь самые одичавшие и обезумевшие продолжали подъём, раненные попадали, некоторых пытались оттащить. Но снизу, с внутреннего двора, путь отступления отрезала подоспевшая стража - десятки бронированных солдат. Паника достигла апогея. Подошвы омывались стекающей вниз кровью.
Орона кричала стражникам:
- Оглянитесь! Он идёт! Он сюда идёт! Осторожно! Да послушайте!
Они не слушали. У одного сбился шлем, съехав на лицо, но обе руки были заняты - не мог поправить. Другой выкрикивал указания остальным, которые возились впереди с Руцием, тот вовсю упирался, цеплялся за всё подряд ногами на входе во дворец, и доказывал свою невиновность - он отвратительно истерил, считая, что его уже тащат на скорую смертную казнь. Этого нельзя было исключать, думала Орона, но другой палач был куда ближе - его тень уже доползла до её ног.
Ранее красивый, дорого одетый, теперь он был страшен, как Пожиратель Душ. Последнего мало кто видел, но по описаниям и рисункам в книгах Орона представляла его примерно таким, только не во плоти: высоким, неуязвимым, широкоплечим, чёрным, как Полная Тьма, но частично скрытым за ошмётками плоти и лохмотьями одежды...
Эолин легко отправил в далёкий полёт командира стражи. А затем небрежно выбил из руки меч другого вояки. Орона, хоть и со скованными руками, оказалась свободной - больно рухнула плечом на каменный пол, а затем заселозила ногами и поползла к полураскрытым воротам.