«У нас получится!» - повторяли они друг другу, обчищая другие пустующие обители магов Храма Наук, но не быстро, по одной комнате в день.
Вот окровавленный бард, точно облитый из ведра, промокший насквозь, но будто этого не замечает - сосредоточен на одном: дренчит на лютне, что тоже захлёбывается жижей, брызги далеко летят от струн, но картину вокруг уже ничем не испортить. Таверна при торговом пути полнится трупами - группа купцов в пять человек с двумя охранниками, несколько групп беженцев из Венозенга, несколько местных пьянчуг и многодетная семья хозяина таверны, включая его самого, - все они теперь мертвы. Кто-то заколот рапирой, кто-то убит метко брошенным кинжалом, у одного в шее торчит отломанная ножка стола, а один неудачно рухнул на собственный топор. Девон пьёт, веселится, обслуживает себя сам. Восхваляет свой союз с Пожирателем Душ. Говорит, что это такая редкая возможность не оставлять после себя никаких свидетелей, редкое чувство безнаказанности в Скорлупе. Пожиратель Душ, конечно, мигом поглощал свежие души, но не переставал удивляться Девону. А бард продолжает играть и петь о Легендарных Героях, как требует того малец с рапирой. Старик надеется, что убийце хватит безумия, чтобы ни с того, ни с сего пощадить последнего из присутствующих. Девон с кубком вина в руке взбирается на стол, сбивает остатки еды на пол, сталкивает трупы и начинает пританцовывать, постукивать каблуками ботинок.
«Больной ты, человече» - повторяет Пожиратель Душ, блуждая вокруг во мраке и иногда поглядывая наружу, сквозь стены, проверяя, не едет ли в таверну кто-нибудь ещё.
Вот Корабус в свечении синего огня парит посреди плохо освещенного зала в окружении высоко сидящих мрачных старцев. Бывший маг тени выкладывает господам всё, что знает, о Слове, о Скрижалях, о Храме Наук и его магах; но подчёркивает мощь Слова, просит помочь ему добыть Слово, пока не поздно. Тогда это сделает господ, владеющим им, королями Паутины, иначе быть не может. Это самое мощное оружие в Скорлупе на данный момент. А если оно ещё и в Конгломерате Миров действует, тогда это вообще даст власть над всем Междумирьем. Над каждым из миров, где существа достаточно разумны, чтобы носить имена.
«Я дарую вам то, что убило Паука» - повторяет Корабус, стуча кулаком по ладони.
Вот Гаолин у себя дома, объяснился перед родителями, частично поведал о своих злоключениях, вместе с ними посетовал на несправедливый срок, на несправедливую, даже случайную казнь. О Слове не стал рассказывать, чувствовал, что это опасное знание, не для лишних ушей, да и не уверен был до конца, что правильно слова запомнил. Гаолин чувствовал, что за ним могут придти, его могут искать с целью задержать снова или уничтожить. Особенно после гибели Лорда Паука! Очень уж смахивало на эффект от найденного слова со Скрижалей. С другой стороны, будто теперь придавало ценности жизни Гаолина. Он ощущал необъяснимую гордость, что он вместе с Гнилью умерли такой же смертью, как сам Лорд Паук, бессмертный Лорд Паук, подумать только! Это точно так просто не оставят, даже сам король в виде призрака, возможно, сейчас ищет убийц, а Гаолину пока хватит приключений, он лучше заляжет на дно, пока всё не уляжется, благо теперь потребностей у Гаолина никаких нет, и всё время мира ему доступно. Он решает сидеть в дальнейшем с родными и близкими, но пока нигде лишний раз не показываться, чтобы не было говора о том, что Гаолин вернулся восвояси, а если ещё и про связь со Словом прознают... Нет, проблем мальцу не нужно, и так хлебнул сполна.