Голову князя Страны Безмолвия украшала холщовая диадема с несколькими драгоценными камнями. Тело было укрыто багровой накидкой. Руки, лежавшие на столе, больше походили на мощные звериные лапы с кривыми когтями.
— Добро пожаловать, сосед и родственник, — сказал Ашмодей Сатану. — Добро пожаловать, княгиня и родственница, — обратился он к Лилит. — Мы уж заждались. Прошу к столу, чувствуйте себя как дома.
Справа от Ашмодея сидела его жена Наама, лицом как две капли воды похожая на Лилит. Только платье повелительницы Безмолвия было не синим, а черным, с чуть красноватым отливом. Наама холодно улыбнулась сестре, кивнула Сатану. Взгляд ее упал на Семена. Алые пухлые губы жены Ашмодея дрогнули, улыбка была мимолетной. Семен, уже имевший удовольствие наблюдать метаморфозы Лилит, не особенно удивился, когда и черты младшей сестрички на мгновение превратились в черты Далии.
Тут Наама заметила красный пояс, повязанный Семеном по совету Самаэля. Лицо ее тут же омрачилось. Она раздраженно фыркнула и отвернулась.
По левую руку от князя Страны Безмолвия восседала странная личность. Вместо головы у него была оскаленная волчья морда, покрытая густой черной с проседью шерстью. Короткая шея переходила в человеческий торс с великолепно развитой мускулатурой. Правда, плечи и верхняя часть груди были тоже покрыты густой волчьей шерстью — более редкой, чем на голове. Шею человеко-волка охватывал обруч, усаженный шипами, похожий на парфорс — ошейник-удавку, вроде тех, какие используют владельцы крупных и сильных собак, чтобы удерживать своих питомцев в послушании.
От обруча-парфорса шла цепь, намотанная на левую руку Ашмодея. Временами Ашмодей слегка натягивал ее, и тогда человековолк дергался и скалил клыки. Временами, впрочем, словно какая-то дрожь пробегала по воздуху, окружавшему его фигуру. Тогда вместо звериной морды Семену виделось человеческое лицо с отталкивающим неприятным выражением.
«Пах, — сообразил Семен. — Ловчий Ашмодея. Предводитель стаи оборотней. Приятное знакомство...»
Рядом с Наамой он увидел знакомую тощую фигуру Танинивера. Недавний противник сидел неестественно выпрямив спину и уставившись перед собой неподвижным взглядом незрячих глаз.
Заметив предостерегающий взгляд Сатана, Семен оторвался от созерцания и последовал за ним и Лилит к указанному черноликим хозяином месту на правом краю длинного стола. По знаку князя Гееномского мнимый раб встал рядом с его креслом.
На прямо противоположном конце сидел еще один весьма колоритный придворный. От пояса и выше (Семен не видел его ног, но можно было предположить, что в этом vis-a-viz ничем не отличался от прочих присутствующих) он был человеком — но только по широкий кольчужный воротник. Над воротником, там, где полагалось находиться голове, плясали яркие языки пламени — причудливо извиваясь, дергаясь, принимая самые фантастические очертания.
— Альфафаниэш, — шепотом назвал странного огненноголового — или безголового — демона Сатан. — Начальник воинов. Его называют Меч Ашмодея. Опаснее прочих. Советую избегать встречи... Не стой столбом, налей нам вина.
Семен поспешно протянул руку к ближайшему кувшину причудливой формы. Но взять не успел. По залу вдруг пронесся сильный порыв ветра. Огонь факелов задрожал, по стенам побежали тени.
Это еще что такое? Семен поспешно отдернул руку. Кубки и кувшины опрокинулись от нового порыва, вино пролилось на скатерть, некоторые блюда оказались на полу. Края скатерти приподнялись так, словно она готова была вот-вот взлететь. Вслед за тем невидимый вихрь сильно ударил Семена в грудь, так что он едва удержался на ногах.
Не он один, впрочем. Пах упал вместе с креслом, Альфафаниэш что есть силы ухватился за край стола.
Странный ветер стих так же внезапно, как и появился. И тут же в центре зала оказались две странные фигуры, мужская и женская, ростом не больше пятилетнего ребенка каждая. Лица новых гостей были старческими, сморщенными, одинаковые наряды затканы золотом.
— Вот и мы, вот и мы, дорогие детишки, — весело сказал старичок.
— Добро пожаловать, — сухо произнес Ашмодей, явно сдерживаясь. — Мы уж заждались.
Наама сердито заметила:
— Мама, сколько раз я просила: неужели нельзя просто прийти? Что за странные прыжки. От вас всегда сплошной убыток!
— Можем и уйти! — обидчиво заявила старушка. — Пойдем, Кафцифани, оказывается, наши дети считают нас невоспитанными. — Она широким жестом запахнула накидку и вдруг подпрыгнула чуть не до потолка.