— Давай-давай, пошевеливайся! Что это ты ползешь как черепаха!
Голем, уже занесший ногу-колонну для очередного шага, замер. Медленно повернул голову к Семену, посмотрел на него ничего не выражавшими глазами-дырками (сейчас они были гораздо больше, словно их протыкали не пальцем, а кулаком).
— Нуда... — чуть сбавил тон Семен. — Давай в темпе... Времени нет, мы торопимся. Ясно?
Голем вновь послушно кивнул и зашагал быстрее. Одновременно и рост его существенно ускорился.
Вот он приблизился к тому месту, где Семена остановила невидимая преграда. Семен затаил дыхание. Голем спокойно перешагнул через воображаемую линию и потопал дальше. Семен облегченно перевел дух.
Через несколько секунд голем уже оказался рядом с обелиском. Теперь его голова возвышалась над вершиной черной скалы. Он поднял огромную внешне неуклюжую руку и осторожно взял фрагмент скрижали. Каменная пластина вновь вспыхнула голубоватым сиянием и погасла.
— Умница! — крикнул Семен. — Давай сюда! Поживее!
Голем послушно развернулся и направился к Семену.
Его ноги теперь скорее подошли бы размерами какому-нибудь африканскому слону, причем крупному. Каждый шаг великана буквально сотрясал землю.
— Шимон, — шепнула Далия, тревожно следившая за приближавшимся гигантом, — а он не опасен? Как ты думаешь?
Семен не ответил. Он вспомнил историю о том, что с увеличением в размерах големы начинают проявлять скверный характер, в частности, отказываются подчиняться собственным хозяевам. А обездвижить чудовище можно лишь дотянувшись до глиняного лба. Чтобы стереть первую из начертанных букв — «алеф». Тогда «эмэт» — «истина» — превратится в «мэт» — «смерть».
«И как же я дотянусь?» — растерянно подумал Семен. Искомая буква в данный момент находилась уже на высоте пятнадцати метров от земли. И это расстояние продолжало увеличиваться — с каждым грохочущим шагом колоннобразных ножищ.
Еще Семен подумал, что зря, наверное, слепил этому монстру такие массивные ноги. Сейчас, во всяком случае, голем мог благополучно растоптать своего создателя. И даже не заметить.
— И что ты намереваешься предпринять? — спросил Сатан. Как это уже бывало в сомнительных случаях, князь Гееномский поспешил принять позу «меня-это-не-касается».
Семен смерил взглядом быстро сокращающееся расстояние между ними и глиняным чудовищем.
— Эй, ты! — заорал он что есть силы. — Немедленно остановись! Слышишь?! Я приказываю!!
Голем и не подумал подчиниться. Он мерно шагал, широко размахивая ручищами.
— Нужно стереть букву... — Семен лихорадочно оглядывался, пытаясь отыскать средство, способное остановить монстра.
— Какую букву? — спросила Далия.
— «Алеф», на лбу у него. Тогда он снова превратится в глину... Да не мешай ты! — с досадой рявкнул Семен. — Ну-ка. — Он потянул из рук оцепеневшего Эгуда посох. — Может, этим достану?
— Да-да, — саркастически заметил Сатан, уже взобравшийся на ближайшую скалу, находившуюся в стороне от маршрута движения голема. — Знаешь, докуда ты этим достанешь? Или сказать?
Далия переводила взгляд по очереди то на суетившегося Семена, то на застывшего в неподвижности Эгуда, то на ухмылявшегося Сатана. Видимо, приняв какое-то решение, девушка, прищурившись, посмотрела на чудовище.
— Ну-ка, — решительно скомандовала она, — скройтесь за скалой! И не мешайте.
Девушка решительно шагнула навстречу голему и быстро подняла лук. Первая стрела со свистом взлетела в воздух и впилась в лоб великана — точно в букву «алеф». Широкий наконечник — Далия использовала одну из заветных стрел с гравировкой — словно ножом срезал кусок влажной глины вместе с верхней частью буквы.
Голем остановился. Потом вновь поднял ногу — менее уверенно и очень-очень медленно.
Не теряя времени. Далия пустила вторую стрелу. Теперь наконечник сковырнул со лба глиняного чудовища нижнюю половину буквы «алеф». Голем замер. Оставшиеся буквы «мем» и «тав», образовавшие слово «мэт» — «смерть», — вспыхнули ярко-красным огнем. Еще через мгновение по телу застывшего в нелепой позе монстра пошли глубокие трещины. Куски глины, из которой он был слеплен незадачливым каббалистом из ешивы «Шомрей-Шамаим», отваливались один за другим. Достигая земли, глина мгновенно высыхала и рассыпалась, превращаясь в тусклый багровый песок. Спустя короткое время там, где стоял голем, высился небольшой песчаный холм. Из вершины холма нелепо торчала глиняная рука, сжимавшая заветную пластину.