Стук в дверь рассеял иллюзию воспоминаний. Император открыл - за дверью
стояла Антривия. Необходимость наладить с ней хоть какие-то отношения назревала, но
Манделас так и не решил, какими они должны быть. Возможно, он и полюбил бы тот
образ, который для него создала любовница, но известие о её беременности сильно
напугало привыкшего к своему вдовству императора. Ни новой женитьбы, ни второго
ребёнка он не хотел. Лёгкое увлечение обернулось разочаровением. Впрочем, поначалу его
разочаровала не сама Антривия, а необходимость перемен. Гордость толкнула его объявить
леди Кейри невестой и она же дала силы расторгнуть эту ненужную помолвку. Манделас
настороженно поинтересовался:
- Зачем ты здесь?
- А почему так тихо? Боишься, что твоя Мелодия узнает? Не слишком это вежливо — ночевать в чужом доме и даже не поприветствовать хозяйку.
- Ну, здравствуй, - нехотя император поцеловал ей руку.
- Уже лучше. А знаешь... я действительно ждала ребёнка, но благодаря его отцу и сестре
потеряла.
- Я тебе не верю, не было ребёнка. - Антривия пожала плечами и направилась к выходу, он
остановил её: Подожди. Если у тебя хватит смелости вернуться в высший свет, я могу тебе
это устроить. Но давай забудем о прошлом. Хорошо?
Гордо, как подобает леди, она удалилась без единого слова. Император снова взял золотой
кубок, наполнил вином, задумчиво рассматривал золотые шарики, символизирующие
виноград. Повернув на другую сторону, увидел выпуклое изображение феникса и единорога.
IMG2/322491514136560
« Ах, да! Это же было сделано во время Эпохи Отречения! - вспомнил он. - Тяжёлые были
времена, ещё хуже нынешних.» Внезапно он отодвинул кубок и уронил голову на руки.
Досада мучила его. Неприятный осадок в душе испортил настроение. Манделас злился на
судьбу и на свою неосторожность. Незачем было начинать эти отношения. В дверь
постучали.
- Я же сказал, мне ничего... - взорвался император и распахнул дверь.
От неожиданности прикусил язык.
Бриллианты сверкали в волосах и на шее, переливаясь чистотой. Тёмно-синие, почти
чёрные ленты бантами украшали и поддерживали причудливую причёску. Сине-фиолетовое
платье придало загадочности. Манделас растерялся. Он обрадовался Дераифе, но не знал,
как выпутаться из этого положения и поцеловал королеве руку, с нежностью прошептав:
- В этом платье Вы удивительно хороши, так же, как и в доспехах.
- Благодарю. То же самое я могу сказать и о Вашей дочери. Но я пришла не по этому поводу.
Не нужно было мне помогать. Не делайте так больше, ладно?
- Да я сам не знаю, что на меня нашло. Минутный порыв. Вспышка.
- Держите себя в руках, мессир! - приказала Дераифа. - Всего хорошего. Благодарю за
внимание.
Эльф тихонько выскользнул из комнаты и проводил взором маленькую королеву. « Самая
недоступная и красивая» - подумал император, набросил плащ и вышел на балкон. Несмотря
на сильный мороз и темноту, здесь он чувствовал себя лучше, чем в комнате. Даже сейчас
раненых продолжали искать. Манделас не чувствовал себя одиноким. Приятное тепло в
груди казалось странным и непривычным. Руки и уши замёрзли, но он этого не замечал.
Вспомнилась их первая встреча. Незадолго до неё Ларика порадовала мужа известием о
беременности, так что супруги предстали перед гостями довольной жизнью парой.
Будущая мама не мучилась тошнотой, наоборот, она ела даже не за двоих, а за троих.
Император посмеивался и подшучивал над ней по этому поводу, обсуждал с королём
традиции и культуру их народов, а Дераифа не сводила с Ларики глаз.
Дети — её тайная мечта, единственное, чего недоставало в жизни. Рука королевы
оказалась огрубевшей, но с тёплой и мягкой ладошкой. Интересно, её губы такие же тёплые?
А грудь? Жутко испугавшись этой мысли, Манделас вздрогнул. Но успокоиться не мог. Было
неловко от мысли, что тогда не обратил на неё внимания. Он закрыл глаза и словно наяву
ещё раз увидел бриллианты на тёмной коже. Такая непохожая на изящных эльфиек...
Грубая красота. Он вернулся в свою комнату и подошёл к зеркалу. Вот если бы его плечи
были пошире и шея длиннее! «Ничего, я ещё не стар, - успокаивал себя Манделас. - Может
быть, у нас будут ещё общие дела.» Радость согрела душу и сердце. В состоянии высшего
блаженства он заснул.
Утром Мелодлин и Дераифа вновь перевоплотились из царственных особ в
грозных воительниц. Отголоски вчерашних мечтаний жили в душе императора и сейчас.