Что—то оглушительно рявкнуло снизу. Телефон упал в сгустившуюся там черноту экраном вниз. Ледяной, парализующий ужас отобрал у нее контроль над собственными ногами. Ее рот приоткрылся, но она не услышала собственного крика, словно воздух вокруг нее превратился в вакуум.
Перед ней поднималась подергивающаяся в разные стороны бесформенная тень. Казалось, что они могут заполнить собой весь коридор, когда распрямятся полностью. Их утробное рычание вибрировало, резонируя в ее грудной клетке. Их влажный нос коснулся ее щеки. Они шумно втянули воздух забитыми слизью и гноем ноздрями и выдохнули его своей пастью ей в лицо, отравив тяжелым запахом сырого мяса. Их шершавый язык провел мокрую полосу снизу вверх от ее подбородка до носа. И Вика прекрасно знала, что это означает.
«Ты принадлежишь нам. Всегда принадлежала. Всегда будешь принадлежать».
Знала она и то, что стоит ей сделать неверное движение – и на ее горле тут же сомкнутся их мощные челюсти, усаженные грязными, острыми зубами. А может, сомкнутся и без такого движения. Может, им просто нравится растягивать удовольствие. И стоит лишь поблагодарить породившую их на сей раз тьму за то, что она скрывает их невыносимо кошмарный облик от ее глаз.
Вика зажмурилась, стиснула зубы и сжала кулаки. Сейчас они разорвут ее. Сейчас все кончится. Сейчас…
Щелк.
Вика открыла глаза и прерывисто выдохнула. Люстра горела, ярко освещая коридор от входной двери до самого поворота. Вика была одна.
«Но ведь…», — начала было шевелиться у нее в голове мысль, и тогда…
…она услышала.
***
Вика открыла глаза и вскрикнула от испуга.
Стоявший над ней Марк отшатнулся к стене, потирая глаза. Да, именно глаза в его лунатизме пугали Вику больше всего. Тяжелые, стеклянные – будто это не живой человек, самый мягкий и добрый из всех, что она когда—либо знала, а что—то другое. Что—то.
— И—извини, — проговорил он сбивчиво. – Что—то я в последнее время…
— Это ты извини, — выдохнула Вика, вновь откинувшись на подушку. – Я могла бы уже привы…
Не договорив, девушка резко приняла сидячее положение и напряженно потерла виски пальцами.
— Я ведь…я ведь не ложилась вчера в постель, — негромко произнесла она. – Я ведь не хотела ложиться…
— Хотела, — спокойно подтвердил Марк. – Но уснула. Да так, что не проснулась даже когда я отнес тебя сюда. Ты, вероятно, хотела бы, чтобы я тебя разбудил, но я подумал, что тебе нужен сон. Особенно после стрессовых ситуаций. Ты ведь знаешь, для организма…
— Да, — сухо прервала его Вика. – Я все знаю.
Марк вздохнул и опустил взгляд, а девушка встала и направилась в ванную, захватив с собой смартфон.
Возможно, это было не слишком рационально, но она чувствовала смутную обиду на Марка. Ведь он будто бы нарочно оставил ее наедине с самым страшным чудовищем в мире, когда мог спасти, всего лишь разбудив. Вика не хотела снова слушать его доводы о пользе ночного сна. Ей не нужны были лекции. Ей нужно было Решение. Ведь, как показала последняя ночь, она не может доверять даже устоявшемуся ритуалу утренней проверки.
Ее рука сама собой потянулась к заветной полке. Вот и бумажка под тюбиком крема.
«Экстрасенсорная диагностика.
Найдем и устраним любую проблему.
+7…»
Два бесконечных длинных гудка. Короткий шорох, сигнализирующий о том, что трубку сняли. И тишина.
— Э…алло? – в полголоса обратилась к загадочному собеседнику Вика.
На том конце что—то упало, после чего послышалось шумное, будто испуганное дыхание в трубку. Но когда палец Вики уже потянулся к красной кнопке завершения вызова, ей все же ответили. Женский голос:
— Приезжайте. Срочно.
***
Вика дважды сверилась со спутниковой картой и записанным адресом. Все вполне однозначно указывало на возвышающееся над ней здание. Серый высотный дом, один из нескольких в этом районе. Комсомольская, тридцать один. Совсем непохоже на обиталище взаправдашней колдуньи. Если подумать, непохоже, начиная уже с названия улицы. На несколько секунд Вика задумалась, что будет глупее – развернуться и уйти, или дать шанс очевидному обману.
«Может быть, лучше не идти?»
«Ты никуда не пойдешь», — эхом отозвалось где—то под грудиной.
Вика вздрогнула и почти бегом двинулась в сторону указанного подъезда.
Внутри было темно, пахло сыростью, мочой и дешевыми сигаретами. Поперек дверей лифта висела пожелтевшая от каких—то потеков бумага, на которой, должно быть, когда—то было написано, что он не работает. Благо Вике из шестнадцати этажей был нужен всего лишь третий.