Ночь удалось провести в приличного вида трактире, где ему любезно предложили горячую еду, тёплую постель и стойло для коня. Хозяин заведения, узнав, откуда едет Артур, поспешил наброситься на него с расспросами о том, что творится на южном берегу реки. Как только человек закончил, трактирщик рассказал, что часть его семьи жила в окрестностях Родира. Он надеялся, что им повезло уйти либо в Горт, либо к переправе. Затем, не без горечи, пожелал, чтобы будущий год дал ему возможность найти родню.
Трактир Артур покидал в густом туманном облаке. В течение дня оно не поднялось и не сместилось ни на дюйм, став к полудню чуть реже, а к вечеру – снова густым. К счастью, Артуру надлежало ехать по единственной дороге, ведущей в сторону Лиуфа – даже при всём желании он вряд ли смог бы сбиться с пути и заплутать. Когда землю окутали сумерки, прямо по дороге человек увидел невнятные очертания. Ими оказался мрачного вида лес, на въезде в который стоял древнего вида знак, сообщавший на Общем Наречии, что:
«Путник, кем бы ты ни был, далее – земли, принадлежащие вольному городу Лиуф. Ты можешь, на свой страх и риск, продолжить путь».
Тяжело вздохнув, Артур закурил и разбил бивак по эту сторону от знака. Исключительно, на всякий случай.
Глава 22
Туман решил не покидать землю полностью, растекшись полупрозрачным облаком высотой примерно в человеческий рост. От этого ельник, высившийся прямо за знаком, выглядел, по мнению Артура, заметно мрачнее, чем днём ранее. Зелёная хвоя казалась чёрной, а тень, падавшая на дорогу, будто бы пожирала любой намёк на свет. Уже находясь в седле, Артур зажал зубами трубку и никак не решался дать в неё огня. Невольно он сравнил ельник с лесами Олкке. Но если там среди деревьев он видел какие-то недобрые намёки и тени, то сейчас ему казалось, что прямо перед ним вырастает табличка с надписью огромными буквами «НЕ ВЪЕЗЖАЙ! УБЬЁТ!».
Крайне незавидная перспектива…
…но он всё же закурил, положил ружьё на колени и пустил коня дальше по дороге.
Уже оказавшись внутри границ леса, Артур сравнил его ещё с одним мрачным местом – могильниками Менка. Та же угрюмая тишина, та же безжизненная тень, те же ничем не прикрытые намёки на смерть. Разница состояла лишь в том, что никто с одурманенной головой не пытался его убить выстрелом из лука. Человек грустно улыбнулся и посмотрел по сторонам. Ели, как казалось, нависали над дорогой и, будь у них глаза, провожали путника недобрыми взглядами. Невольно Артур заставил коня идти чуть быстрее и положил ладонь на рукоять ружья.
Лес нельзя было назвать недобрым – ему куда лучше подходил под эпитет «злой». Каждая тень, каждый случайный звук таили в себе отзвуки угрозы. Другим «приятным» дополнением общей картины было полное отсутствие птичьего пения. Человек слышал лёгкий ветер, скрип деревьев, поступь копыт и, наконец, своё дыхание. При этом общая тишина была особо гнетущей – Артур неожиданно понял, что она действительно начинает выводить его из себя.
Это было не неприятное ощущение, с которым он уже не раз и не два сталкивался, на которое, вообще говоря, можно и не обращать внимания. Сейчас ему казалось, что кто-то вот-вот должен броситься вслед за ним, и, к собственному стыду, Артур понял, что боится посмотреть себе за спину. Ко всему прочему, ему очень хотелось как-то разбавить нависшее безмолвие, но что-то буквально кричало ему не делать этого. В конце концов, он не выдержал и пустил коня галопом.
Через милю-другую, он, как пробка из бутылки, вспугнув большую воронью стаю, вылетел из лап леса и оказался на холмистой равнине, где всё же решился остановиться. Без особой радости посмотрев вслед улетающим птицам и послушав их недовольные крики, Артур отдышался и снова принялся возиться с трубкой, с ужасом обнаружив, что запаса табака надолго не хватит.
За пределами леса туман сбился во впадинах и промежутках между холмами. Артур решил, что, окажись он в одной из них, его накроет с головой даже при учёте того, что он был верхом. К счастью, дорога, по крайней мере, просматриваемая её часть, старательно огибала каждую из упомянутых неровностей.
В сравнении с лесом равнина выглядела ничуть не лучше. Высохшая и увядшая трава стелилась по земле, переплетаясь самым невероятным образом. Складывалось впечатление, будто случайное попадание туда ноги, в лучшем случаем, вызовет потерю сапога, в худшем… что ж, Артур об этом решил не думать. Как и о том, что будет собой представлять сам город – он подозревал, что Лиуф оставит свои окрестности далеко позади.