«Я боюсь его потерять» — мысль эта была так проста и так пугала, что Эйверин едва не вскрикнула. Лоб ее покрылся холодным липким потом. Увалень, кажется, стал для нее кем-то важным. Кем-то, чье отсутствие она наверняка ощутит. Кем-то, ради кого нужно стараться.
Эйверин вошла в столовую комнату уже спокойным шагом, но пальцы ее отчего-то дрожали, поэтому она принялась усердно поправлять волосы. Почти все столики сегодня были заняты служащими, привыкшими завтракать в гостевом доме, но мистер Гейнса она нашла без труда - он по обыкновению сидел в своем кресле у круглого окна, гладил ленивого кота и напевал под нос незамысловатую песенку.
— Мистер Гейнс, — Эйверин вспомнила все наставления Тюльпа и, даже почти не скривившись, добавила, — Прошу прощения, что к вам обращаюсь... но мне нужен доктор. И чем скорее, тем лучше.
— Невозможно, — управляющий поводил подбородком, словно жуя собственный язык. — Я отправлю, конечно, кого-нибудь… — он провел ладонью по стеклу, словно смахивая комочки мокрого снега, налипшие снаружи. — Но сами понимаете, город большой, а вы приехали в разгар эпидемии… Вряд ли кто-то…
Эйверин захотелось тряхнуть мужчину да так сильно, чтобы голова его непременно стукнулась о стекло, а, может, даже его и пробила, но девочка только зажмурилась, крепко сжала губы и мысленно досчитала до десяти, борясь с порывом гнева.
— Мистер Гейнс, — прочистив горло, сказала она. — Я вас очень прошу. Мой брат действительно серьезно болен.
Управляющий лишь поджал губы и развел руками, мол, сказал же, ничего не могу поделать.
— Хорошо, — дрожащим голосом сказала Эйви. — Хорошо.
Девочка утерла нос и подняла глаза к потолку, чувствуя, как слабеет. Нет, не телом, тело ее могло выдержать еще сколько угодно лишений, но духом. Сейчас ей хотелось расплакаться так просто и по-детски. От обиды, от бессилия, от внезапно накатившей усталости. Чтобы равнодушный идиот вдруг понял, что и она живая, что и она достойна сочувствия и помощи.
— Не стоит. — мистер Гейнс тревожным взглядом обвел столовую комнату, но никто из даже и не подумал смотреть в их сторону. — Вы хотите столь печальным видом испортить аппетит моим гостям?
Эйверин горько усмехнулась и поплелась обратно в комнату Тюльпа. Вернулась она очень скоро и так громко хлопнула ладонью по столу мистера Гейнса, что кот, испугавшись, отскочил к камину, а служащие, разместившиеся за соседним столиком, вытянули шеи, заинтересованно рассматривая строптивую девчонку. Управляющий удивленно взглянул на стопку ярких двилингов, оказавшихся на столе - Эйверин принесла все, что у них оставалось - и удовлетворенно кивнул.
— Обязательно кого-нибудь вам разыщу… — мистер Гейнс сгреб со стола деньги и коротко поклонился, давая понять, что разговор окончен.
Эйверин вернулась в комнату Тюльпа и подошла к окну. На смену снегу пришли потоки дождевой воды, струящиеся по стеклу. Двадцать третий казался теперь размытой кляксой. Почему-то слишком холодной и пугающей кляксой. Эйверин повела плечами и мотнула головой. Неужели, увальня и правда скоро не станет?
Девочка присела на край кровати Тюльпинса, а потом и вовсе прилегла рядом, спиной к нему. Она обняла себя за плечи, пытаясь унять дрожь, но непрошенные слезы, такие горькие и горячие, все же потекли по ее щекам.
— Тюльп? — тихо позвала Эйви, вытирая щеку о простынь и шмыгая носом. — Тюльп, слышишь? Хоть ты не оставляй меня. Пожалуйста.
Тюльпинс ничего не ответил, только чуть подвинулся к Эйви, упираясь в ее спину плечом. Она судорожно вздохнула и закрыла глаза. Спустя пару минут к ней бесшумно подобрался Крикун и свернулся калачиком у груди. Тепло, исходящее от него, чуть смягчало леденящую душу тревогу.
Эйви разбудил раскат грома. Она сонно потерла глаза и взглянула на часы - шел только третий час после полудня, но комната уже тонула в полумраке. Воздух был чересчур влажным - даже одежда и волосы Эйверин стали чуть мокрыми. Шум волн раздавался совсем близко, как будто море разлилось по улицам. Словно был Двадцать третий не городом, а просоленным видавшим виды кораблем.