«Но у нас нет хороших учёных», — несколько грустно подумал Мортэм. — «Хорошо, что от людей скрыли эту информацию».
— Не смеши меня, острый клык, — пренебрежительно фыркнула Джена. — Вампиры никого не боятся.
— Жаль, что ты не боишься вампиров. Тебе следовало бы.
— Ещё одна Марта.
«Ей совсем не больно от того, что она убила собственную подругу?» — это было неприятным открытием. Мортэм почувствовал к Джене отвращение. Он и к вампиру бы не подошёл, будь тот предателем. — «Кажется, её воспитывали старики и камни. Старики дали ей кучу стереотипов, а камни — чёрствость».
— Она дорожила тоб...
— Заткни свою пасть, выродок! Она не дорожила мной, а предала! — по худым щекам Джены потекли злые слёзы. — Она вышла замуж за этого павлина и ещё хвасталась мне! Да как вас вообще можно полюбить?! Ты себя в зеркале видел? — она ненатурально, а оттого жалко рассмеялась. — Ах, да! Ты же не отражаешься в зеркале!
Мортэм мягко встал с дивана, на котором сидел, и удалился, прикрыв за собой дверь. В его обязанности входило следить за вновь прибывшими. Он оценивал их эмоциональное и психологическое состояния для того, чтобы понять потребности. Для Джены он хотел ушат ледяной воды. Возможно, он заткнул бы её дрянной рот.
«Столько людей прошли через мою тюрьму. Иные благодарили меня за то, что мой народ пришёл и спас их. А эта...» — Мортэм боролся с собой, но тонкие пальцы всё равно сжались в крепкие кулаки, — «эта готова убить всех, лишь бы избавиться от нас!»
Мортэм заставил себя насильственно выдохнуть. Ему следовало успокоиться. Он прекрасно осознавал свои возможности и знал, что трезвость мысли — это то, что ему нельзя терять ни при каких обстоятельствах. На нём висела целая тюрьма, наполненная смертниками. И это была очень большая ответственность.
Глава третья
«Ушёл, наконец», — Джена позволила себе немного расслабиться. Быть рядом с вампиром ей было отвратительно. Для неё он был животным, гадким хищником, ничуть не лучше грязной гиены. — «Чёрт! Не надо было соглашаться на встречу с этой дурой. Господи!» — она обняла себя за плечи дрожащими руками и расплакалась. — «Я же убила её... Она же была со мной с пелёнок. А я... чудовище...» — зелёные глаза ошарашенно расширились от страшной догадки. — «Совсем, как они... Как вампиры», — у Джены появилось непреодолимое желание покончить с собой. Потому что в этой тюрьме для смертников она будет умирать ужасно медленно. — «И мучений они помогут мне избежать. Добренькие какие». А я, может быть, всегда хотела нажраться водкой и сдохнуть от передоза! — собственный крик показался глупым, но внутри стало немного легче. Джену начало клонить в сон. — «Я ненавижу вампиров, ненавижу за то, что они сделали с нами, с людьми. Они поработили нас. Посадили на здоровые диеты. С какой бы радостью я запихала сраные брокколи в глотку этому черноволосому красавчику! Его фотомодельное лицо сразу бы скривилось. Удлинились бы клыки! И всем бы сразу стало видно, кто нас поработил. Вовсе не сногсшибательный аристократ, а демон. Адский демон!» — остаток ночи Джена провела в слезах и сне. Она бесшумно плакала, засыпала, просыпалась от слишком ужасного воспоминания или картины, подкинутой воображением, и засыпала опять. Беспощадно и глупо варилась в собственной ненависти и гневе, не имея возможности избавиться от них. Джена ненавидела и себя тоже. Ненавидела тот говённый день, когда вылезла из утробы матери на этот омерзительный свет.
С рассветом Мортэм пришёл снова. Несколько удивился, завидев опухшее и зарёванное лицо Джены. Обычно люди, попадавшие в тюрьму смертников, не плакали. Да, вампиры отнимали у них всю кровь, но взамен давали роскошь, хорошую еду, полезные развлечения...
«В этом суть, да?» — неожиданно понял Мортэм. — «Мы отняли у людей все предметы, помогающие им отгородиться от реальности и выпустить злобу. И они, те, кто не смогли с этим справиться, сделались такими, как Джена. Злыми, несговорчивыми, ненавидящими всех, даже себя».