Всё отлегло, и даже «Ванька, встань-ка»
До этого со смертью не дошло.
Переживая страшные волненья,
Осознавая, что грядет потом.
Утратив шанс последний для спасенья,
Чтобы уйти легко перед судом.
И смерть ушла, оставив мой приют,
А я продолжил прозябать в сомненьях,
Когда же сгинуть все-таки дадут,
Освободив посмертно от мученья?
Мои страданья слишком растянулись,
Когда я сам едва предполагал.
Сколько прошло и сколько дальше будет
Срок заключения, где я отбывал.
И вот однажды каменный мешок
Открылся, наконец, передо мною.
За мной пришли вести на эшафот,
Как только суд решенье изготовит.
Меня подняли стражники с постели,
Если так можно сено называть.
И, отряхнув, немного приодели,
Чтобы я мог на публике предстать.
Осознавая, что со мной случится,
Когда объявят приговор суда.
С того момента жизнь и завершится,
Пускай. Хотел того же для себя.
Но я не мог так просто отказаться,
От наважденья собственной судьбы.
Когда не дали даже попытаться,
Взойти на небо, истину найти.
Желанье жить прозрело в час конца,
Но что-то делать было бесполезно.
Мне предстояло сгинуть навсегда,
Еще с момента своего ареста.
Но я не стал судьбе сопротивляться,
У стражников пытаясь разузнать.
Какой с час год, и сколько оставался
Я в заключеньи? Сам желая знать.
Они смеялись только надо мною,
Но часовой сказал мне, так и быть,
Что больше года я не видел волю,
А вместе с тем, еще один, как пить.
От этих слов я страшно опечалил,
Даже не веря собственным глазам.
Когда увидел дату на журнале,
Где часовой всё строго отмечал.
Действительно, практически два года
Я просидел безвыходно в тюрьме.
И не надеясь выйти на свободу,
Прекрасно зная, что готовят мне.
Мой проводник, забрал меня на вахте,
Сопроводив со стражей до суда.
Где приговор известен был заранье,
Ибо костер готов был для меня.
Собрав людей на площадь городскую,
Где строился огромный постамент,
Чтобы спалить преступника вживую,
Перед толпой, отправив на тот свет.
Я так хотел избегнуть этой казни,
Раздумывая, как мне поступить?
Лишь бы со всем покончить, не иначе,
И без мучений жизнь остановить.
Но я не в силах словом поступиться,
Пообещав, спасти своих друзей.
Чтобы не дать свободы им лишиться,
Опять судьбой пожертвуя своей.
Меня везли недолго по столице,
Но я смотрел на город из окна.
В последний раз пытаясь насладиться,
Здесь на Неве, творением Петра.
И вот к суду подъехала кибитка,
Где собралась огромная толпа.
Я сам тогда порядком удивился,
Что все они пришли ради меня.
Загородив дорогу перед нами,
Чтобы не дать бесправно осудить.
Когда настолько страсти обуяли,
Узнав о том, кого хотят казнить.
Взывая к небу: -Смилуйся, создатель,
Не убивай паломников своих!!!
Ибо к тебе стремился, не иначе,
Упрашивать спасти всех остальных.
Позволь ему подняться над вселенной,
Чтобы узнать истоки бытия!!
И рассказать, когда покинем скверну,
Вернувшись к нам, покинув небеса!
Не дай суду отнять его от жизни,
Позволь всю правду людям донести!-
Но ничего из этого не вышло,
Ибо господь не слышал их мольбы.
И даже царь не мог себе позволить
Преступника на волю отпустить.
Когда народ хотел любой ценою,
В конце концов, меня освободить.
Прекрасно зная, что за человека
Спасали от ужасного конца.
Но их попытки оказались тщетны,
Ибо просили помощь у творца.
А наш создатель никого не слышит,
Тем более, сидевших под землей.
Но люди продолжали горемычно,
К суду стекаться бешеной толпой.
Чтобы самим спасти меня из плена,
Пытаясь силой что-то изменить.
Но против них работала система,
Не дав им ничего осуществить.
Их растолкали стражники жестоко,
Чтобы меня к подъезду подвести.
И вывести, упрятав за порогом,
Укрывшись от беснующей толпы.
Что не могла и дальше примириться
С моей судьбой, такой, какая есть.
Когда свободы жаждали добиться
И положить мучениям конец.
Но для меня судьба неотвратима,
Мне суждено погибнуть на костре.
Пускай народ, сплотившись воедино,
Искал свободы так же на земле.
А между тем я шел на заседанье
Под сводами старинного дворца.
Где вся элита собралась заранье,
И даже царь на троне ждал меня.
Я был поставлен в центре перед ними,
Среди купцов, помещиков, дворян,
И остальных поборников России,