Среди которых был когда-то сам.
Они не лестно на меня взирали,
Я был для них изгой и негодяй.
Ведь не смирился, как и все дворяне,
Ради свободы бросил этот край.
Спустя два года после заключения,
Все собрались, и начался процесс.
Где Император принимал решение,
Как поступить со мною, наконец.
Лишь бы унять народные волненья,
Он так хотел разделаться со мной.
Предупреждая всех, без исключенья,
Что на костер отправится любой.
Поэтому, в итоге и свершилось
Собрание, по милости моей.
Когда в стране подобное творилось,
И ухудшалось только каждый день.
Уже не в силах даже докопаться
До остальных соратников моих.
Которым было, есть чего бояться,
Если казнят, помимо остальных.
И начался внезапно страшный суд,
В огромном зале, прямо перед троном.
Я вдруг увидел, что мой старый друг,
Присутствовал на роли прокурора.
Ах, как забавно все-таки судьба
Смогла свести меня и Николая.
Когда настолько близкие друзья
Против друг друга в зале выступали.
Но я не стал ему противоречить,
Махнув рукой на всё что говорил.
Прекрасно зная, что стоит за этим.
Ответственность приняв, как он просил.
Мою вину почти не разбирая,
Виновен, мол, тут не о чем судить.
В защитники попа мне только дали,
Чтобы пытался душу защитить.
А мое тело, гнившее в темнице,
Как обвинитель соглашался сжечь.
Призвав казнить меня единолично.
Всех остальных оставить так, как есть.
После того как сами отрекутся,
Покаявшись за дружбу и родство.
И выведут преступника наружу,
Дав показанья все против него.
Лишая суд возможных подозрений,
Что возникали, вследствии, со мной.
Если пойдут на это отреченье,
Смирившись, наконец, перед судьбой.
И вот они безропотно выходят,
Чтобы меня словами очернить.
Прекрасно зная, что им будет стоить,
Если суду посмеют возразить.
Но лица их прекрасно говорили,
Поглядывая мельком на меня.
Что нет уже того, что с нами было,
И всё зависит только от суда.
В конце концов, иначе невозможно,
Свою судьбу и дальше сохранить.
Поэтому, полезли вон из кожи,
Лишь бы меня во всем оговорить.
Сложилась так судьба моих друзей,
Им хочется хоть как-то оправдаться.
Что будет с ними - главное теперь.
Когда иначе выжить не удастся.
Процессия продлилась два часа,
Судилище подходит к завершенью.
Я понимал, судьба моя близка,
Взяв на себя всю тяжесть обвиненья.
Чтобы друзья мои как и другие
Смогли себя посильно оправдать.
После того, как на меня свалили
Ответственность, бросая умирать.
И вслед за ними вышел обвинитель,
Чтобы назначить приговор суда.
И Николай, сказал: -Вы посмотрите!-
Воздействуя словами на царя.-
По всем статьям виновен подсудимый,
Его ничто не сможет оправдать.
Свидетели признали всё, как было.
Осталось Вам решение принять!
На нем лежит огромная вина,
Он клеветал на высшие законы!
Став не достойным милости суда,
Ибо посмел пойти против природы!
И должен быть отправлен на костер,
Не заслужив ни доли послабленья,
Поскольку сам назначил приговор,
Когда посмел пойти на преступленье!
Себя поставив против мирозданья,
За прегрешенья, коим нет числа!
За то, что дал народу ожидания,
Что их отпустят милостью творца!
За отрицанье всех его законов!
И за призывы равенства во всем…
Преступник не уйдет от приговора,
И должен быть отправлен на костер!-
И зазвучали, вдруг, аплодисменты,
Захлопали в ладоши господа.
Со всех сторон кидая комплименты,
Для прокурора, «бис» ему крича.
И Николай, закончил говорить.
Сам от стыда сгорая, не иначе.
Но мой защитник жаждал подсобить,
Чтобы продолжить сказанное дальше.
И поп тогда же начал клеветать,
С призрением указывая пальцем,
И, не пытаясь душу защищать,
Перед судом, взывая громогласно:
-Всё правильно, виновен подсудимый ,
О чем он может, господа, просить?!
Его вина для всех не оспорима,
Пора уже давно его казнить!
Предав огню ничтожное создание,
Посмевшее пойти против творца!
Что жаждал знать, какие основанья,
Заставили сослать народ сюда!
Он не достоин жалости, владыка,
Преступник должен сгинуть на костре!
Тем более что, после наших пыток,
Сознался сам в содеянной вине!
Господь свидетель всем его грехам.
Над ним должно свершиться наказанье.
Казнить его за всё, что создавал!